Паноптикум. Книга первая. Крах

Элита города была лояльна Императорскому Дому, а сама Кристина лично руководила подавлением бунта в её, как она считала, городе, который был поднят вышедшими из подполья боевиками «Седьмой печати». Но с учетом того, что на тот момент близ округа располагались армейские казармы, чьи солдаты были зарезервированы для охраны южных границ, бунт быстро подавили.

Зачинщики уже около месяца гнили в зыбучих песках, в то время как политическая конъюнктура метрополии внезапно начала меняться в сторону революционеров. Им удалось захватить контроль над северо — западом страны, после чего повстанцы заняли позиции в районе Иерихона, готовя решающий поход на столицу. Легионы, расквартированные в округе, были отозваны на защиту Акрита, поэтому Кристина, сидевшая на месте викария, судорожно думала о том, что будет дальше.

Кристину, чья судьба, временами, была весьма извилиста, мало беспокоило её будущее. Она, как молодая мать, родившая полгода назад здорового мальчика своему престарелому супругу, больше беспокоилась за судьбу своего первенца — Герасима Руфо, который сейчас мирно спал в её опочивальнях, посасывая соску. Но супруг, как, впрочем, и все остальные, не знал о том, что Герасим является результатом любовной интрижки Кристины и самого богатого рабовладельца города — Мигеля Сантоса. Это было секретом Кристины, и даже сам Мигель не знал об этом, хотя и имел определенные предположения на этот счет.

Может быть, об этом хотел бы спросить её муж — викарий Джонатан Руфо, который уже слишком давно не имел с Кристиной близкой связи, но его, к счастью супруги, вовремя разбил паралич, когда он узнал о беременности своей ненаглядной жены из разговора с личным врачом Кристины. Личный врач, любящий болтать то, о чем не следует, сгинул в неизвестном направлении, в то время как сама миловидная причина болезни викария умело использовала сложившееся положение, захватив рычаги власти в округе. Мигель Сантос, по мнению самой Кристины, был лишь «страховкой» в виду того, что метил в викарии Виктории и подобно грифу кружил над властью, выпадающей из рук умирающего Джонатана.

Материнские инстинкты Кристины заставляли её сознание лихорадочно искать выход из сложившейся в городе ситуации, а сердце, спрятанное под пышной грудью, бешено стучать. Неизвестность, вкупе с гнетущей тишиной, подталкивала разум жены викария к истерике. Она хотела высказать одну мысль вслух, как вдруг услышала шаги, раздавшиеся в коридоре. В зал, поклонившись, вошел дозорный, одетый в форму городской полиции, сжимая в руках стрелу.

— Говори, — повелительным тоном произнесла Кристина.

— Госпожа, — чеканя слог, произнес дозорный, чей акцент выдавал в нём жителя северных окраин округа Виктория, — только что к южной стене подъехали три всадника. Один из них выпустил стрелу в городские врата, после чего они скрылись… Похоже, это какое — то послание…

Закончив речь, дозорный положил стрелу с привязанным конвертом на стол перед женой викария, после чего удалился. Кристина, осмотрев послание, обратилась к сидящему по правую руку Мигелю:

— Мистер Сантос, будьте так любезны, озвучьте нам то, чего хотят наши незваные гости…

— Да, моя госпожа, — почтительность Сантоса была видна во всём.

Развернув конверт, Мигель, погладив рукой свои черные густые бакенбарды, откашлялся, после чего достал бумагу. Приглядевшись, он весьма удивился, узнав знакомую латиницу.

— Граждане, — произнес Мигель, читая послание, — город окружен. Ваша капитуляция неизбежна. Условия будут озвучены на переговорах, которые пройдут завтра вне стен Виктории. Если вы согласны, пусть ночное небо озарит красная ракета. Если этого не произойдет, то завтра к вам придет не слово, а меч… Подпись: Уэйн Орокин…

Присутствующие члены совета изумленно переглянулись между собой.

— Орокин? — казначей Грегори Дэвис, услышав инициалы подписанта, даже привстал с места. — Но ведь ходят слухи, что он мертв…

— Сядьте, Дэвис, лучше иметь дело с мертвым соплеменником, чем с живым дикарем, — не без сарказма парировала жена викария.

— Но Орокин — предатель, — мадам Ротшильд, то ли от негодования, то ли от духоты начала энергично обмахивать своё лицо изящным веером.

— Мадам Ротшильд, — великосветская старушка уже порядком начала надоедать Кристине, — прошу вас не ляпнуть подобное в условиях завтрашней капитуляции…

— Так вы уже всё за нас решили? — пожилая дама надменно задрала подбородок и обвела взглядом собравшихся. — Мы капитулируем?

— Во-первых, капитуляция — это ещё не окончательное поражение, — ответила Кристина, — а, во — вторых, у нас просто нет другого выхода… Или у кого — то есть другие предложения?

В зале повисла тишина.

— Я думаю, что других предложений не будет, — резюмировала Кристина и, повернувшись к Мигелю, добавила. — Мистер Сантос, проследите, чтобы красная ракета была выпущена этой ночью…

* * *