Паноптикум мотыльков

— Ооо! Нет! Ты можешь представить меня плачущим из-за женщины? Абсурд! Насколько они прекрасны, настолько и холодны, словно выточенные из камня живые статуи. Разве мрамор достоин наших слез? Нет, малыш. Лишь восхищения!

Если девушки бросают, то другие ответят за их ошибки.

Хочешь, прожить жизнь, не совершив ни одной? Иметь в услужении самых прекрасных женщин, которые по щелчку пальца бросаются чистить твою обувь или вытряхивать от пыли пиджак?

Хочешь иметь столько денег, сколько никогда не будет у твоего отца? Столько, сколько нет ни у кого из гостей этого отеля? Или ты желаешь чего- то особенного?

Я с детской непосредственностью произнес самое заветное.

— Хочу, чтобы Мишель не оставила меня без слов прощания!

Старик согнулся от смеха.

— Да ты глупец! Она бросила тебя, потому что посчитала неудачником! Поверь мне, знатоку. Так желаешь вернуть ее? Стань таким как я?

— Да! — вырвалось у меня роковое признание. — Да, я хочу быть как Вы.

— До конца жизни?

— До конца жизни! — повторил я за ним.

— Ну, вот и все, малыш, дай-ка я тебя поцелую.

Слова прозвучали неожиданно, старик схватил меня в охапку, запрокинул голову и, раздвинув зубы, просунул свой язык вовнутрь. Он показался огромным, проникающим все глубже и глубже внутрь моего тела. Я отчаянно закашлялся, пытался оттолкнуть насильника, но в этот момент крепкие руки оттащили меня от него и отбросили на пол. В следующее мгновение отец ударил Старика что было силы, ломая ему челюсть. Пол фермуара мгновенно залила кровь… Я закрыл от страха глаза, когда вновь посмотрел на мир, то во мне уже жил Тот, кто наблюдает.

Первое, что я сделал, подтвердил обвинение о попытке изнасилования в полиции. Алексиса Костанидиса неминуемо заключили бы под стражу, но он задохнулся в пожаре, случившимся тем же вечером, в результате которого сгорел весь верхний этаж отеля. Ходили слухи, что он сам и устроил поджог, из-за опасения попасть в тюрьму. Сейчас причина мне известна, Старик сыграл роль и, умирая от усталости, решил красиво уйти.

. — Почему он выбрал именно тебя?

— Почему я выбрал Кирилла? Не мы выбираем, Тот, кто внутри сам подыскивает себе подходящее для существования тело.

— Он похож на человека? — допытывалась София

Гай на мгновение замкнулся

— У этого существа нет определенной формы, он может принять любой угодный облик. Это не белковая форма жизни, а состоящая лишь из эфирной лучистой энергии. По сути, оно гермафродит, способен существовать как мужском, так и женских телах. По причине ограниченности физических возможностей и определенных физиологических неудобств — Другой предпочитает использовать представителей сильного пола.

— Что было с тобой дальше? — София, осторожно дотронулась до массивного медальона на шее Гая. Провела пальчиком по скрещенным чешуйчатым спинкам змеек.

— Неужели изящное украшение в действительности обладаем магической силой, способной замедлять время? И Гай до сих пор молодо выглядит, лишь потому, что не снимает его ни днем, ни ночью?

— Ты угадала. Стоит мне его снять, я вернусь к реальному облику, который тебе вряд ли понравится. — раздался в голове Софии знакомый голос.

— Почему, я до сих пор слышу тебя?

— Способность разговаривать мысленно я имел всегда, вне зависимости от Другого… Продолжу рассказ.

— Дальше, вплоть до совершеннолетия ничего особенного со мной не происходило.

Интересоваться естественными науками, химией, биологией меня с раннего детства приучил отец, сейчас помимо занятий основными дисциплинами, я увлекся оккультизмом.

Скорее всего, прошлое воплощение темного мага, сменившего личину на католического епископа, возвращавшееся ко мне обрывочными воспоминаниями основных переломных моментов прошлой жизни и вызвало жажду познать тайны, что остались неразрешенными в прошлом. Академические труды были вытеснены герметическими и эзотерическими трактатами.

Астрология, теософия, некромантия, нумерология, Каббала вновь раскрыли свои тайны.

Присутствие иной сущности позволяло мне быстро извлекать из сложных текстов необходимые знания.

Достижения современной науки в союзе с тайными открывали одну загадку за другой.

Изучив теорию, я перешел к практике. Создавать гомункулуса в планы не входило, а перешагнуть порог сна — получилось достаточно быстро.

Я научился творить собственные сны, став Архитектором, получая необходимую информацию из астрального плана бытия. Вторым шагом стал вовлечение в сон окружающих людей и воздействие на их сознание. Моя власть в мире грез вскоре стала безгранична и пугающая.

И тогда я впервые осмелился притормозить растущее влияние Того, кто живет, заставлявшего меня развивать способности для манипуляции людьми.

Они не были ему неугодны, сущность не испытывала к ним никаких эмоций, кроме интереса понаблюдать за реакцией. Люди служили подопытными зверьками, позволяющими изучать эволюцию в целом. Но порой его шутливые эксперименты заканчивались неудачно.

Равновесия не нарушалось, потому что мгновенно подключались силы остальных семерых стражей, исправлявших ситуацию.