Паноптикус (СИ)

  - Беда с этими интеллигентами, ну что ты будешь с ними делать, ей Богу, как малые дети, честное слово. Ну кого я предал, что я предал? Голубушка вы моя, профессор, перестаньте наконец пороть чепуху. Неужели вы думали, высокочтимый мой, что понимание иных миров даётся задарма, на халяву. Очнитесь, Кирилл-свет-Антонович, ничего не бывает просто так, за просто так даже прыщик не вскочит, Вселенная не даёт за красивые глазки. Погружение в чужой мир всегда чревато. Всё это время я только и занимался что приносил жертвы во имя святого контакта, разве вам, многоуважаемый, это не понятно. И это были не только те жертвы, о которых вы сейчас подумали, нет я отдавал не съедение не только своих незадачливых братьев и сестёр по виду, я, прежде всего, отдавал на съедение самого себя. Фу как высокопарно звучит, какая гадость эта ваша фаршированная рыба, но это чистая правда: я жертвовал, прежде всего, собой, своим человеческим и только потом отдавал на съедение остальных - двадцать восемь хомо сапиенсов как с куста. Чтобы вступить в контакт с чужими, надо стать чужим. Элементарнейшая истина, которую я апробировал на собственной шкуре. Я каждый божий день убивал в себе человека. Кирилл Антонович, голубчик, считайте, что меня уже нет, я - ксеноморф, прошу любить и жаловать.

  - Если ты весь такая из себя жертва, тогда почему до сих пор жив? Объясни это тем кого уже нет, кого растерзали твоих заморочек ради. Ты лицемер, батенька, тебе было мало просто угробить людей, ты возжелал это сделать под соусом великой идеи, придуриваясь новым мессией. Хочешь проскочить в рай в чужом гробу.

   - Моральные принципы? Я знал что вы заговорите об этом, это ваш конёк, куда же вы без них, без старых добрых моральных принципов. Стоит проклюнутся чему-то новенькому, как вы начинает вопить о нравственности - одна и та же история со времён демонического Сократа. Но правда в том, что мораль не стоит на месте, она меняется. Если бы мы блюли её в неизменном виде, дорогуша вы мой, мы бы до сих пор пребывали в уверенности что земля плоская. А Земля-то ни хрена не вертится! - вдруг высоким голосом заверещал кибернетик, от мнимого удивления театрально выпучив глаза. Он юмористически подмигнул профессору и тут же, без всякого перехода, невозмутимо продолжил - Возможно я в чём-то и лицемер, но я лицемер последовательный, чего никак не скажешь о вас, мил человек, а это далеко не одно и то же: лицемер последовательный и лицемер исключительно себе в угоду.

   Ева Браун начинала испытывать нетерпение, её пасть обильно сочилась провисающей бахромой слюней, а хвост не находил себе места. Судя по всему, философским диспутам она предпочитала метод прямого действия. Ева выглядела страшно и изысканно одновременно, была чёртом, но чёртом хореографическим, чёрною балериною выбежавшей на блистающий паркет бального зала.

  - А стоило ли оно того? Может барьер между разумами не должен быть разрушен, - говоря это, Кирилл Антонович косился на стоящую рядом чёрную тварь спортивного телосложения, - может ну его на хуй этот контакт? Что мы без контакта не проживём что ли?

  - Стоит-не стоит, должен-не должен, что это за гадание на кофейной гуще, мы не в ромашки играем. Если есть такая возможность, хоть малюсенький шанс, поверьте мне, милейший Кирилл Антонович, кто-то обязательно им воспользуется. Вы меня прямо удивляете, профессор, а как же научное познание мира, любопытство, впитанное с калорийным молоком матери, прогресс, в конце концов. Что, прикажете от всего этого отказаться? Прикажете поджать хвостик и убраться обратно в пещеры, кушать сырое сало? И всё только потому что кто-то обоссался с перепугу, прошу прощение, навалил полные штанишки. Я был о вас большего мнения. Нет, голубчик мой, так дела не делаются, назвался груздем - полезай к чёрту в кузов и нечего заднюю включать - поздно, об этом надо было думать несколько тысячелетий тому назад.

  - Так стоит или не стоит - а? - голос Шариева потерял свою прежнюю скорость, он обмяк точно после эрекции - профессор сдулся окончательно. Он говорил совсем тихо, словно с самим собой.