Паноптикус (СИ)

   Лагерь располагался в метрах двухстах, вниз по склону у подножия горной гряды. На пяточке лишённом растительности, немного накренившись на повреждённом шасси, покоился многоместный авиакатер. Под его соплами скальная порода постепенно переходила в выгоревшую траву. В метрах пятидесяти от катера располагалась брезентовая постройка, в которую с лёгкостью могли поместиться до восьми человек. В непосредственной близости от жилой палатки в лучах кисло-молочного светила поблёскивали грузовые контейнеры, сложенные абы как. Склонившись к контейнерам, стоял какой-то человек в вылинялом комбинезоне, можно было подумать что он мочеиспускает. Выживший стоял к Людцову спиной и поэтому кибернетик не мог узнать его в лицо. Наверняка кто-то из технической службы, об этом говорила выцветшая до нежно-голубого цвета униформа техперсонала. Дальше находились какие-то громоздкие прямоугольные штуки, похожие на клетки из толстой металлической арматуры. И тут сердце Людцов учащённо забухало: клеток было три, две из них явно пустые, но вот в третьей что-то явственно темнело, словно наброшенная в одну кучу масса тряпья. Людцов до максимума накрутил увеличение бинокля. Сомнений больше не было: в третью клетку люди поместили пойманную Еву. Очевидно это глупышка потеряла осторожность и угодила в одну из ловушек, которые люди во множестве расставили вокруг лагеря - хитрые двуногие. Надо быть на чеку, чтобы самому случаем не угодить в западню.

   Людцов начал потихоньку спускаться вниз по склону. Мутное пятно солнца уже появилось над верхушками ближайших деревьев. Корнелиус был сейчас виден словно сквозь толстый слой проточной воды - тусклая нестабильная акварельная клякса. Небо оползало грязноватыми залежами облачного покрова. Казалось рушатся богатые месторождения туч. Даже сквозь дыхательную маску проникал полузабытый хвойный аромат. С разных сторон возвышения доносились непривычные звуки певчих птиц: что-то тинькало, щебетало, чирикало. Природа продолжало воодушевлённо существовать как будто до человека. Иногда невзрачные, сероватые пташки перепархивали с места на место; какая-то пугливая, подловатая живность низменно шебуршала подлеском. Как хорошо было бы сейчас сесть на поваленный ветром, мшистый ствол, блаженно вытянуть ноги и отдохнуть под диковинный аккомпанемент птичьих трелей. Но время не ждало, сначала предстояло уладить одно дельце. Может быть потом, после решение проблемы, он сможет уединиться вместе с Евой и провести здесь, если не медовый месяц, то денёк-другой незабываемого тэт-а-тэт. Но не стоит слишком заморачиваться, кто знает как оно обернётся, сейчас главное сосредоточиться на траблах, держать проблему в фокусе.

   Опускаясь в долину, где располагался лагерь людей, Людцов вдруг остановился и обомлел: прямо перед ним, буквально в пяти метрах, на корточках сидел человек и старательно испражнялся. Несмотря на дыхательную маску, скрывающую нижнюю часть лица, Владислав сразу его узнал - это был Петька Никонов. Петька также смотрел на него круглыми от удивления глазами, переворачивая в руках начатый рулончик серенькой туалетной бумаги. По всей видимости, он тоже узнал Людцова и если не заулыбался и не протянул ему руку, то только потому что находился в несколько неоднозначном положении. "Надо же, у них даже туалетная бумага сохранилась" - ни к селу ни к городу подумал кибернетик. До крушения "Экзиса" они не очень-то общались, были, как говорится, шапочно знакомы и никогда толком не разговаривали. Наверное, за всё время перелёта Людцов и Никонов обменялись дюжиной фраз не более. И вот теперь, вот так пассаж, спустя почти два года, было странно его увидеть срущим в этом лесочке. Идиотская ситуэйшн. Петька спокойно стравлял нужду, как будто ничегошеньки не случилось. Случилось, ещё как случилось и Людцов понял, что более удобного момента ему не представится. Удача была на его стороне, срущий Петька не представлял для кибернетика никакой опасности. Воспользовавшись глупым положением бывшего коллеги, Владислав быстро подошёл к нему вплотную и, пока тот сомневался и комплексовал, полоснул ножичком по нежному горлу.

   Людцов ударил так как будто в его руке находился не нож, а кривая сарацинская сабля, глубоко распанахав сидящему глотку. Из раны бурно рванули воздух и кровь. Кроваво-воздушная смесь, вылетая наружу, пузырилась и клокотала. Она вырывалась из горла под большим давлением, словно человеку продували балластную цистерну. Больше никакого звука Никонов не издал.

  - Тише, Петруха, тише - прошептал кибернетик; он боялся что шум вырывающийся крови привлечёт к нему нежелательное внимание.