Пансионат

Тут, похоже, затронули старую и болезненную тему, поскольку заговорили все одновременно:

— Что, опять? Думал, вы уже оставили эту дурацкую затею. Зачем еще? На фиг надо? А для чего собственно? Опять предлагаете организовать свой профсоюз или гильдию? Снова за старое? Что, теперь будем членские взносы платить и собрания проводить? Кина что ли насмотрелись?

— Коллеги! Коллеги! Спокойнее! Где ваша профессиональная выдержка? Называйте, как хотите, но время требует. Проблема назрела. Несогласованность и разбалансированность действий часто приводит к трагическим последствиям. Последнее время что-то уж слишком часто. Напомнить? Только за истекшие двенадцать месяцев мы потеряли пять человек!

— Какая еще несогласованность? Все указания мы получаем от Трекера, а наши собственные дела вообще никого не должны касаться. У Ильи Ильфа есть рифмочка: «Бойтесь данайцев, приносящих яйца». Полагаю, что такая благость, как специальная организация, нам ни к чему. Мы всегда были каждый сам по себе, и не вижу никакой надобности менять положение вещей.

— Кстати, есть еще одна тема для размышления. Это вам всем в качестве домашнего задания.

— Ты о чем?

— Кто-то из шести не приехавших переоформил свою путевку на этого нашего нового друга. Давайте пока подумаем, кто бы это мог быть и зачем. После возвращения убедимся, а потом уже примем соответствующие меры…

От неподвижного стояния затекли ноги, и я переменил позу, перенеся основной вес тела с левой ноги на правую. Доска крыльца под каблуком предательски скрипнула.

— Тихо! — вдруг громко прошипел женский голос, которого я еще не слышал. — Слушайте, там кто-то за дверью! Кто-то ходит. Мужчины! Посмотрите кто-нибудь!

В момент открывания двери я аккуратно отошел в сторону и прижался к стене со стороны дверных петель. Кто-то вышел на крыльцо, но распахнутая дверь загораживала меня от выходящего. Секунд пять было тихо, потом дверь снова закрылась.

— Да нету там никого! — сказал молодой голос, в котором я опознал Вадика. — Кто там может ходить? Ёж, небось. Тут полно ежей, вот они и бродят везде по ночам. Могу поймать, если желаете.

— Ладно, не городи ерунды. Ежи твои клещей переносят в особо крупных размерах. Никто не знает, есть тут энцефалит?

— Энцефалита нет, знаю точно, — произнес голос, который я не смог определить. —  Наверное, строение рассыхается. Построили, небось, кое-как из сырых досок, как это у нас бывает последнее время, вот и скрипит теперь. Не домовой же сюда заселился.

Несколько голосов сдержанно засмеялись. Видимо, мысль о домовом почему-то показалась им смешной.

— Хотите верьте, хотите нет, а домовые точно существуют. Тут я могу консультировать.

— Так, коллеги, все-таки давайте, наконец, посмотрим презентацию. Кто-нибудь помогите сдвинуть столы.

Послышался звук передвигаемых столов и стульев, а я, воспользовавшись маскирующим шумом, аккуратно отошел в сторону и окружным путем направился к своему коттеджу.

Я посмотрел на проглядывающее сквозь кроны деревьев светловатое небо и решил, что утро вечера мудренее. Недавнее нервное напряжение неожиданно сыграло роль снотворного — я почти сразу крепко уснул и проспал так до тех пор, пока не разбудили лучи утреннего солнца.

12. Голубика

Перед завтраком возникло резкое желание прогуляться. Хотелось проветриться и систематизировать давешние впечатления. Я привел себя в порядок, надел куртку и вышел из своего коттеджа. Пара ворон важно вышагивала метрах в двадцати, с недоверием поглядывая в мою сторону, поползень, деловито посвистывая, двигался вниз по стволу толстой сосны. Никого из людей видно не было: человекоподобные обитатели пансионата или похмелялись, или еще спали, или просто валялись в постели, мучаясь после вчерашнего перепоя. Возможно, у них были и какие-то другие занятия, о которых я предпочитал не думать.

Мой коттедж действительно оказался самым крайним. Было еще прохладно, сосновый воздух действовал возбуждающе после вчерашнего дождя, хотелось чего-нибудь странного, особенного, необычного. Проходившая мимо домика дощатая дорожка вела к другим домикам, к «кают-компании» и дальше, в сторону пристани, а в противоположном направлении уводила куда-то в лес. Стараясь не наступать мимо досок, я направился в сторону леса. Доски почти не скрипели, дорожка выглядела вполне удобной. То справа, то слева от нее попадались редкие некрашеные скамейки, сделанные явно недавно — дерево еще не утратило желтоватый оттенок. Лес стоял тих и задумчив, даже обычные птичьи звуки почему-то не слышались. Говорят, что птицы перестают петь и щебетать при перемене давления и перед дождем. В какой-то момент скамейки закончились. Скоро и сама дорожка привела к перекрестку — вправо и влево отходили такие же деревянные настилы, а прямо продолжалась обычная грунтовая лесная тропинка. Сбоку от тропинки высился столб с узким белым щитом, на котором торчал автодорожный «кирпич» и аккуратными черными буквами значилось объявление:

Направо пойдешь — назад попадешь.

Влево пойдешь — на пристань выйдешь.

Прямо пойдешь — костей не соберешь.