Пансионат

Положение казалось безвыходным до идиотизма. Идти не могу — тут уж сомнений никаких. Ползти на четвереньках? Катиться, как сбитый летчик? Сомнительно, что это вообще возможно в данной местности. Ну, допустим, останусь тут. Скорее всего, меня не хватятся до наступления утра. Потом начнут поиски… Найдут, вероятно. Только вот ночевка под открытым небом без еды, костра и вообще без каких бы то ни было средств к существованию меня совершенно не прельщала. Лето — летом, но жрать-то тоже что-то надо, а я же и костра развести не смогу — ни зажигалки нет, ни спичек. Не курю. Ножа тоже нет, ничего нет, кроме этой дурацкой книжки. Телефоны тут вообще не действуют, я даже не вынимал из рюкзака свой выключенный мобильник.

Надо все-таки попытаться каким-то образом добраться до пансионата. Черт! Как больно! Нужно организовать себе что-то типа костыля, только вот каким образом? Из молодого деревца, голыми руками? Ведь хотел же взять с собой нож, и не взял. Вечная моя безалаберность.

То ли от отчаяния, то ли со злости, но явно почти бездумно, я произнес фразу, которую когда-то давно узнал у странного необычного человека. Вот так же, у воды, только совсем в другом месте и в другое время один похожий на рыбака субъект научил меня вызывать хранителя данного места. Ведь один раз это меня все-таки спасло…

Как и следовало ожидать, ничего не случилось. Как и раньше светило солнце, ленивые волны апатично набегали на пляжный песок, вдалеке своими птичьими делами занимались одуревшие от неожиданно хорошей погоды чайки.

Вдруг рядом со мной кто-то вздохнул.

Я вздрогнул от неожиданности и повернулся в сторону звука. На противоположном конце бревна сидела девушка. Лет двадцать — двадцать два, не больше. Одета в коротенькую, завязанную на животе белую рубашку без пуговиц и белесые парусиновые штаны, похожие на джинсы, только без заклепок. Между рубашкой и штанами проглядывала широкая полоса слегка загорелой кожи. Подвернутые ниже колен штанины обнажали прелестные икры и узкие щиколотки, а босые ступни казались совершенными и естественными при таком стиле одежды. Откинутые назад длинные белокурые волосы, слегка выпуклый лоб, закрытые глаза со светлыми длинными ресницами, коротенький чуть вздернутый носик, широкие припухлые губы, красиво очерченный подбородок. Гладкая чистая кожа и никаких следов косметики. Разглядывая незнакомый профиль, я вдруг осознал, что девушка явно не из нашей компании. Ее же не было на острове, а согласно утверждению местных хозяев, никто посторонний появиться здесь не должен. Так что? Либо она не посторонняя, либо я что-то сильно не понимаю в данной ситуации.

— Вы кто? — тупо спросил я.

— Здравствуйте, — незнакомка открыла глаза и повернула в мою сторону слегка загорелое лицо. Глаза у нее оказались голубые, широко поставленные, с темно-серыми прожилками. Высокий лоб и брови «домиком» придавали лицу несколько трагическое выражение. Но главное — через ранее скрытую от меня левую половину лица, через бровь, скулу и щеку протянулся давно зарубцевавшийся узкий, но глубокий белесый шрам.

— Здравствуйте, — смущенно повторил я. — Извините, но вы так незаметно подошли, что я слегка испугался.

Она немного изменила положение головы, и тут я заметил, что шрам, пересекавший ее красивое лицо, переходил на шею и скрывался где-то за отворотом рубашки.

— Вы меня позвали, вот и пришлось. Такого уже давно не случалось… очень-очень давно.

— А вы — кто? — снова спросил я, даже не сообразив, что задавать один и тот же вопрос — дурная манера и глупое поведение.

— Я — Голубика. А у вас, смотрю, проблемы?

— Есть такое дело. Что-то с ногой. Не то вывихнул, не то что-то там повредил.

— Сами виноваты — зачем топтали мои садики?

— Я же это…

— Сначала аккуратно шли, а потом? Под ноги смотреть надоело? На слугу мою наступили.

— Слугу? — не понял я.

— Лягушку кто придавил? Не заметили как?

— Лягушку? — испуганно переспросил я.

Дело в том, что ко всяким мелким, особенно хладнокровным позвоночным животным я испытывал особое почтение, и сознательно наступить на лягушку было для меня абсолютно немыслимым действием. В детстве у меня всегда были террариумы с жабами, лягушками и ящерицами…

— Верю, что нечаянно, только поэтому прощаю. Покажите ногу.

— Вот… — я задрал штанину.

— Обувь снимите, — приказала она тоном досмотрщика в аэропорту.

Морщась от боли и бурча невнятные ругательства, кое-как снял кроссовку и носок.

— Вторую тоже. Штаны закатайте вверх. Ага. Ну-ка я сейчас…