#Панталоныфракжилет

Порой иностранное происхождение идиомы настолько стирается, что она ощущается как исконная, и даже возникают самобытные версии ее происхождения. Это случилось с выражением откладывать (дела) в долгий ящик. Происхождение его связывали с каким-то реальным историческим ящиком, в которые будто бы складывали челобитные при Алексее Михайловиче. На самом деле, как установил все тот же Мокиенко, эта идиома восходит к устаревшему немецкому in die lange Truhe legen. Речь шла действительно о долгом, то есть длинном, сундуке, только он не имел отношения к царствованию Алексея Михайловича – в такие сундуки складывали иски в средневековых немецких судах. В немецком этот оборот бытовал в XV–XVIII вв., а затем вышел из употребления, в русском же закрепился. Калька с него бытовала и в старочешском – do dlúhé truhly založiti, – но дольше XVII в. не продержалась[188].

Такие казусы, как откладывать в долгий ящик, демонстрируют ключевое свойство фразеологических заимствований: они сохраняют поразительную устойчивость при переносе из языка в язык, но при этом осваиваются принимающим языком до такой степени, что память об их происхождении может полностью утратиться. И даже в тех случаях, когда иностранное происхождение фразеологизма очевидно, носителям принимающего языка не нужно знать его исходный контекст, чтобы понимать смысл высказывания. Среднестатистический носитель русского языка, скорее всего, догадывается, что таскать каштаны из огня и перейти Рубикон – нерусские идиомы (каштан отнюдь не типичное растение для нашего климата, а слово Рубикон не похоже на славянское), но ему вовсе не требуется знать басню Лафонтена и даже историческое происшествие с Юлием Цезарем, чтобы понимать смысл этих выражений.

Это главное отличие фразеологических заимствований от другого типа заимствований, который на первый взгляд выглядит похоже – но не работает без привязки к исходному контексту.

14. Левиафан, Фантомас и магистр Йода: В мире культурных аллюзий

Напоследок поговорим об особом типе заимствований, которые в большинстве случаев вообще ускользают от внимания составителей словарей и учебников, но тем не менее играют важную роль в языке. Носители языка свободно употребляют их, и они, как правило, интуитивно понятны посторонним читателям и слушателям (в отличие от внутрисемейных шуток или профессионального жаргона узких групп).

Когда вы слышите про кого-то, что он настоящий Шерлок Холмс или что в ресторане подают гаргантюанские порции, вы, скорее всего, без труда понимаете, о чем идет речь, – даже если не читали ни рассказов Артура Конан Дойля, ни романа Франсуа Рабле “Гаргантюа и Пантагрюэль”. Вы можете не быть поклонником Даниэля Дефо, но тем не менее говорить: живу на даче робинзоном. Эти слова оторвались от исходных литературных текстов и обрели вполне самостоятельное бытование – и, конечно, они заимствованные, потому что речь идет о персонажах английской и французской литературы. Мы используем их уже не для того, чтобы поговорить о произведениях данных авторов, а для описания действительности – так же как слова компьютер или дежавю, как идиомы золотая молодежь или волк в овечьей шкуре. И все-таки определенная разница между этими группами заимствований существует. Если заимствованное существительное детектив или агент называет объект (человека или род его деятельности) напрямую, то Шерлок Холмс – через посредство литературного произведения. В обычных отношениях слова с действительностью два участника – само слово и называемый им денотат. Сходным образом ведут себя фразеологизмы, которые нередко можно заменить одним словом или перифразом: не в своей тарелке = неуютно, золотая молодежь = дети богатых родителей. Но в случае с культурными аллюзиями участников три: слово (или более развернутый элемент речи) – памятник культуры, к которому оно отсылает, – та часть действительности, которую мы хотим охарактеризовать. Такое заимствование-аллюзию невозможно заменить синонимом, поскольку в нем важна именно отсылка к контексту. При этом, как уже говорилось, знать непосредственно сам культурный памятник не обязательно – достаточно иметь приблизительное представление, что это за произведение и о чем оно.