Пантанал и дети Ла-Манша

Фланнаган отдала распоряжение провести полное биохимическое исследование крови Гастмана и не допускать шатанья пациентов между палатами и по коридору.

Затем вернулась к себе в офисную часть этажа и закрыла за собой дверь. На ключ.

Ночные звонки.

Как и большинство сотрудников центра Тайлер Кулеман снимал квартиру в Солсбери. Популярная мелодия «Dance Monkey», установленная на сотовый телефон, разорвала тишину в 4 утра. На экране высветилась фамилия Фланнаган. Проклиная фанатичку, Кулеман снял трубку.

— Гастман в коме! Анализ крови показал лимфопению — критическое снижение уровня лейкоцитов. Количество тромбоцитов снижено. В крови выявлены мононуклеары!

С Кулемана слетел весь сон.

— В норме этих иммунных клеток в биоматериале быть не должно!

— У этого парня вся иммунная система полетела к черту. Симптомы напоминают ВИЧ, но ВИЧ — инфекции не обнаружено!

— Выезжаю немедленно!

Но сначала Кулеман набрал номер командера Брикмана.

— У нас ЧП. Один из десантников, получивших травму на вчерашних учениях, умирает.

— Вы давали гарантии, что серьезные травмы исключены!

— Дело не в полученной травме! Мы имеем дело с непонятной интоксикацией быстрого действия!

— Это заразно?

— Мы не знаем, но принимаем меры!

— Ни черта вы знаете! Меры они принимают! Я звоню полковнику, пусть закрывает базу!

Кулеман сел в припаркованную у дома машину и поехал в центр. Вокруг не было ни души, это вызывало неприятные ассоциации.

На внешнем посту его пропустили беспрепятственно, видно приказ Брикмана и полковника до них не дошел.

На входе в блок Н Кулеман проскочил на тоненького. Десантники на посту допустили его к лифту как раз в то время, когда раздался звонок командования. Десантник предостерегающе замахал руками, но створки уже закрылись.

На 5 — м нижнем этаже внешне все было спокойно. Охрану несли трое десантников с автоматами. Старший удивился:

— Прошла команда, что база закрыта до дальнейших указаний!

— Наверное, учения наверху! — пожал плечами Кулеман. — Это нас не касается!

Он открыл наружную дверь своей личной карточкой и шагнул в тамбур. Теперь от офисного помещения его отделяла армированная прозрачная дверь, от которой у него тоже имелся ключ, но открывать ее он не стал.

Пригляделся. Офисная часть, как и лазарет были ярко освещены. Но если офисная часть была пустынна, то в лазарете мелькали неясные фигуры, и было непонятно, где пациенты, а где медицинский персонал.

По — прежнему не входя, Кулеман позвонил Фланнаган и сообщил о своём приходе.

Фланнаган появилась из одного из офисов. Женщина успела привести себя в порядок, но выглядела осунувшейся.

— Гастман умер! — сообщила она. — Произошел полный отказ иммунной системы!

— Но это генетическое заболевание! Обычно врожденное! Младенцы умирают в течении года! — возразил Кулеман.

— Непосредственная причина смерти крайне тяжелая степень гемофилии! Пациент истек кровью на операционном столе! Мы ничего не смогли сделать! — продолжала Фланнаган, не слушая и не слыша коллегу. — Боже, как я устала! Сейчас домой и в душ!

Она достала свою карточку, провела по щели электронного замка, дёрнула дверь. Та не шелохнулась.

— В чем дело, Тайлер? — ледяным тоном спросила Фланнаган.

— Я ее заблокировал! — спокойно сказал Кулеман.

— Да как ты смеешь?

— На моем месте ты поступила бы точно так же! Теперь карантин распространяется и на тебя тоже!

— Не дури, Тайлер! Я же тебе сама позвонила! После этого прошел почти час! Я могла 100 раз выйти! Решила привести в порядок наблюдения!

— Ты выполнила свой долг, Джослин, я выполняю свой!

— Ну и подонок же ты, Тайлер!

Кулеман молча повернулся, и Фланнаган в отчаянии закричала.

— Я не была в лазарете! Я все время здесь! Ты же видишь, симптонов заражения нет! Прости меня, Тайлер, если обидела! Забудем это недоразумение, я ставлю выпивку! Только открой эту дверь!

Кулеман молча удалялся к внешней двери тамбура.

— Открой эту чертову дверь, Тайлер! — в истерике почти завизжала Фланнаган. — Я не хочу умирать!

Этот крик долгим эхом звучал у него в мозгу.

19 ноября. Декстер Купер. Корреспондент «Индепендент».

Купер ждал своего информатора в уютном итальянском ресторанчике «Преццо» на Нью — стрит. Информатора звали Сонни Дженкинс, он был мелким служащим в «Портон — Даун». Купер завербовал Дженкинса с первых дней, как в центр стали свозить русских иммигрантов.

Многого Дженкинс не знал, но слухи и сплетни таскал исправно. Именно от него Купер узнал, что над русскими проводят эксперименты и даже есть жертвы. Это была бомба. «Индепендент» специализировалась на борьбе за права человека. На русских варваров конечно плевать, тем более в условиях войны, но на этом можно было неплохо заработать.

Дженкинс позвонил чертовски рано, часов в 8. Всю предыдущую ночь Купер резался в покер с коллегами из «Кроникл» (надо сказать, в Солсбери слетелась куча журналистов, все ждали сенсаций). Потом пил в баре. Потом трахал проститутку, которая оказалась на 50 фунтов дешевле столичных путан, как говорится, сам Бог велел.