Пантанал и дети Ла-Манша

Фланнаган находилась в самоизоляции в своем скромном тамбуре, зажатом между двумя стальными дверями с пуленепробиваемыми стеклами. За одной из которых была свобода и усиленный пост с пулеметом, за другой — инфекционные боксы и смерть. Так что рекомендации доктору Фаррелу, производившему вскрытие, давала по внутренней трансляции.

Вскрытие выявило многочисленные кровоизлияния в кожных покровах, слизистых оболочках, конъюнктиве, кишечные и почечные кровотечения. Труп напоминал испорченную куклу.

Не успели каталку с несчастным отвезти в морг, как симптомы заболевания проявились у обоих соседей Гастмана по палате. Высокая температура, рвота, диарея, кровотечения. Оба заболевших умерли всего через 2 часа после появления симптомов.

Следующим невезучим стал доктор Фаррел. Случай из ряда вон, ведь персонал соблюдал исключительные меры санитарии, не снимал масок и перчаток.

Доктор скончался утром 19 — го.

Фаррел по всей видимости заразил остальной персонал. К вечеру 19 — го изолятор остался без врачей. Фланнаган, смирившаяся с судьбой, при посредстве дистанционного управления открыла одну из палат. Выпущенные трое солдат обеспечивали остальных медикаментами и пищей.

Это были физически крепкие парни, среди которых выделялся капрал Мэдок Кэйси, обалденно красивый ирландец, напоминающий любимого самой Джослин актера Колина О — Донохью, у Мэдока были такие же умные все понимающие глаза, за которые любая женщина готова была бы умереть.

Сидя в своем закутке и заполняющая научный дневник, Фланнаган горестно усмехнулась. Но в свою смерть она не верила. Дверь герметична, осталась только ждать. Она поежилась, кожей почуяв, чего собственно приходится ждать.

Она жила надеждой, что все это рано или поздно закончится, надо только потерпеть, пока однажды не пришел Мэдок Кейси и эту надежду разбил в пух и прах.

Ночь на 20 ноября.

Фланнаган вела научный дневник, где поминутно фиксировала все новых заболевших в боксе Н, и со всей отчетливостью понимая, что фиксирует данные ни чего иного, как разразившейся катастрофы. Эксперимент провалился.

Современная биотехнология, которой они занимались, привели не к прорыву в науке, а прямиком к воротам в ад.

Направленное по заранее заданной программе конструирование молекулярных генетических систем вне организма (in vitro) с последующим внедрением созданных конструкций в живой организм должно было привести к включению и активности видоизмененных генов в данном организме и у его потомства. В результате должна была произойти генетическая трансформация, перенос чужеродных генов и других материальных носителей наследственности на клеточном уровне. Эксперимент должен был привести к получению генно — инженерно — модифицированных (генетически модифицированных, трансгенных) организмов с новыми уникальными генетическими, биохимическими и физиологическими свойствами и признаками, в данном случае, к созданию идеального солдата — выносливого, бесстрашного и непобедимого.

Вместо этого внедренные генетические системы проявили избирательность. Если у славян процессы развивались по заданной программе и привели к успеху (Эдвин Кулебакин), то у английской этнической группы перенос чужеродных генов вызвал катастрофическое разрушение на клеточном уровне.

По существу, в адской смеси в биореакторе сами того, не ведая они создали смертоносный вирус с инкубационным периодом меньше часа, как у дифтерита, и высокой степени заразности, превосходящее все доселе известные инфекции — чума, Эбола, коронавирус. Летальность — 100 процентов как у губчатого энцефалита. Вакцины нет.

Господи, снаружи даже не подозревают, какой кошмар мы здесь создали, с отчаянием думала Фланнаган. Необходимо было любыми путями не допустить выхода вируса из блока Н на оперативный простор.

С момента заточения прошло 3 дня. Для работы и временного проживания Джослин выбрала один из офисов, перенеся сюда необходимую справочную документацию и офисную технику.

Сидя за столом в свете настольной лампы она в своей быстрой манере вела записи наблюдений. С некоторых пор она перестала доверять компьютеру. Интернет ей конечно обрезали, но как пишущую машинку и архивы девайс можно было использовать. Фланнаган опасалась внешнего администрирования и того, что ее записи могут уничтожить извне. Посему доверяла только бумаге.

Ее отвлек легкий стук. Она вышла из офиса в тамбур. В изоляторе напротив прозрачного экрана стоял Мэдок Кейси.

Кейси.

Боже, как он был хорош. Атлетически сложен, как и все ирландцы. Бархатный все понимающий взгляд. Если бы Фланнаган попросили найти всего два слова для характеристики капрала, она бы не задумываясь выбрала — сила и доброта.

Для общения Фланнаган избрала сухой официальный тон. Периодически кто — то из пациентов возникал перед прозрачной стеной, и указанный тон действовал почти безотказно. Иногда случалась истерика, тогда она молча поворачивалась и уходила.

— Что вы хотели, Кейси? — спросила она.

— Добрый вечер, доктор Фланнаган! — голос обволакивал, этого парня определенно должны были обожать женщины.

Она вынуждена была ответить.