Пантанал и Тектонический Разлом

Но крах немецкой военной машины начался уже тогда. С отчаянного сопротивления разрозненных частей Красной армии, пусть не с 28-ми панфиловцев, пусть их было тысяча, с подольских мальчишек-курсантов, с жертвенной Зои, которая сожгла конюшню с лошадями, которые не дотащили немецкие пушки до Кремля, с безымянной высоты у деревни Крюково, которую немцы так и не взяли.

Немцы шли по залитой русской кровью земле. Но это была уже не та война, знакомая им по цивилизованной Европе. Это когда датские велосипедные(!) войска воевали, пока не кончились патроны. После чего их развезли по домам, даже не забрав(!) оружие.

Фашисты платили собственными жизнями за каждый километр шоссе, за каждый пригорок, за каждую подмосковную речушку. Не было подвига 28-ми панфиловцев! Орут провокаторы. А что же было? Колонна бронетехники длиной 25 километров сама собой испарилась?

Обескровленные немецкие войска были остановлены всего в 17(!) километрах от Москвы.

Но тогда, в октябре 41-го, никто об этом знать не мог. Стал актуальным вопрос-куда эвакуировать правительство, Ставку и Верховного.

Запасная столица была выбрана заранее-ею стал город Куйбышев.

Бункер. Глубина 37 метров.

21 октября 1941 года Государственный Комитет Обороны выпустил секретное постановление? 826сс «О строительстве убежища в г. Куйбышеве».

Бункер вырыли под зданием обкома партии. Местные жители представления не имели, что строят за высоким забором и строят ли вообще. В состоянии полной секретности на строительстве работала куча народу. Почти 4 тысячи человек днем и ночью в буквальном смысле рыли землю.

Наружу ничего не выносилось, и никто не выходил. Чтобы прятать вынутый грунт были прорыты подземные штольни до самой Волги. Легенда гласит, туда же выносили погибших и задавленных шахтеров, и метростроевцев.

Бункер был построен за 8 месяцев, но Сталин сюда так и не приехал. В противном случае бункер стал бы музеем всесоюзного значения.

По слухам, достоверных сведений нет, все было готово для эвакуации вождя. Поезд стоял под парами, караул выстроен, а Верховный все наматывал круги по перрону, курил трубку, набитую табаком Герцеговина-Флор, что-то решал про себя.

(Представляю, что вся авиация Московского округа была в небе).

Верховный докурил трубку, выбил остатки табака и рубанул рукой:

— Остаемся! Красная Армия пустой город защищать не будет!

Вершинин и Ключ.

Прощания с супругой и сыном как таковое не получилось. Пока я измученный дрых, они оба ушли на работу.

— Почему не разбудил? Я бы попрощался! — напустился я на Илью Стадника.

— Прощания нет! — уверенно заявил он. — Существует бесчисленное множество ответвлений, где они живы-здоровы. Все относительно.

Я его чуть не прибил, а потом заметил, что парнишка сильно старался. Накрошил колбаски с яичницей, заварил кофе, открыл сгущенку. Я только зубами скрипнул, он знал назубок все мои вкусы. У человека должны быть тайны!

— Какие наши планы? — спрашиваю.

— Успеть спастись! — ответил он коротко.

— Разве в Проекте предусмотрено не все? — решил я подколоть.

— Все! Но для этого существует множество ответвлений!

Меньше всего мне хотелось попасть в тупик.

Это ответвление было жаль, сердце разрывалось. Здесь впервые мне было хорошо, за долгие годы. Но кому я вру? Нельзя быть счастливым за счет другого. То, что здесь Сашка живой, это счастье. Но то, что сейчас мой сын лежит убитый в Багдаде-это реальность, от которой никуда не деться. Почему мой сын, мой настоящий сын должен погибнуть из-за отца, нашедшего уютного норку, чтобы отсидеться.

Я думаю, что было бы, если бы этот мир уцелел. Какой бы я стал через 10 лет? 20?

Нянчил бы внуков, а перед глазами все время стоял заплёванный, залитый соляркой багдадский асфальт, и мой единственный сын в хорошем дорогом костюме на нем мертвый.

Я бы, наверное, уходил в себя, проваливался в свои тягостные думы все чаще. Сашка и внуки допытывались, ничего не понимали:

— Что с тобой, деда? Ау! Почему ты плачешь?

Этому сыну бы я помог. А кто поможет моему?

Когда мы угнали автомобиль соседа, я даже не оглянулся на дом. Чужой мне дом.

Бункер.

Бункер находился под зданием, где раньше располагался обком КПСС, а перед зданием возвышался памятник Чапаеву, на который Илья уставился зачарованным взглядом.

— Есть информация! — понял я.

— Архитектор изобразил Чапаева скачущим и замахивающимся шашкой прямиком на обком. Это было недопустимо. Памятник заставили доработать. Теперь можно видеть, что у Василия Иваныча кривой замах, словно он кого-то наискосок хочет рубануть.

— Важная информация! — согласился я. — Но как мы попадем в бункер?

— Бункер не является сверхпопулярным местом у горожан. Ведь Сталин в нем так и не появился. Часты перерывы, когда нет экскурсий. Сейчас как раз такой момент.

— И это конечно еще одна случайность? — с издевкой спросил я.

Он ответил совершенно серьезно:

— Проект не допускает случайностей. Надо лишь следовать ему. Можно не следовать, но тогда Проект нас просто раздавит.

— Спасибо, утешил! — кисло поблагодарил я.

Вход в бункер был со двора. На стене висел рекламный щит музея, рядом железная дверь. Никакой тайны.