Пантанал и Тектонический Разлом

Дальнейшее было чистой воды провокацией, на которую я попался, ясен пень. Гадский сын подошел к женщине и безо всяких лишних приготовлений сильно ударил кулаком в живот. Мне показалось, что он ударил меня. В глазах все потемнело, а когда я вернулся в действительность, Скоц висел на собственном ухе, которое с упорством достойным лучшего применения я тянул в сторону потолка.

Эффект превзошел все ожидания. Скоц верещал, кастелянша висела на руке, я пытался размышлять на философские темы. В полной мере испытав моральное удовлетворение, я отпустил подлеца. Ухо его сделалось малиновым и приобрело художественный смысл.

Мне не понравилось, как Скоц себя повел в дальнейшем. Он перестал верещать, и вообще успокоился. Вел себя как тот, кто добился своей цели. И вообще смотрел на меня с таким чувством превосходства, словно он меня наказал, а не наоборот.

— Вот теперь ты точно попался, мусорок! — торжествующе произнес он.

— Оскорбление при исполнении! — напомнил я. — Хочешь, я тебя закрою?

— Руки коротки! — выпалил он и убег.

На женщину было страшно смотреть.

— Больно? — спросил я. — Надо побои снять. У вас здесь есть врач?

— Был, пока не пропал.

— Как пропал? В розыск объявили? Все-таки режимная зона.

— Да она вся дырявая, ваша зона! А люди хотят подзаработать. Кто находится, то теряется. Тут половина жильцов неучтенная, может, вообще уголовники! И, а вы на самом деле из полиции? Чего я болтаю?

Я успокоил, сказав, что по другому делу и их местечковые отношения меня не касаются.

— А то у меня ничего нет, кроме этой бельевой! — призналась она. — Тут и работа, тут и жилье. А Авик несчастный очень. Даже мать не знает, то отец. Сама лишена родительских прав, кочует по общагам, ее чурбаны друг другу за анашу уступают.

— Разве Анжелика не его мать?

— Бабушка. Она его балует.

— С этим трудно не согласиться! — заметил я.

Не было бы счастья.

Вера в торжество гуманизма подверглась сильному испытанию на следующее утро. С вечера демарша со стороны внука я так и не дождался. Даже горячо любимая бабушка не пришла меня поколотить. Пришлось убрать пистолет в сумку и задуматься.

Трудная работа научила не верить в доброту и человечность, тем более со стороны подобных подонков. Они затаились, понял я. Дождутся, пока я расслаблюсь, приспущу штаны и приподниму майку, а они по голому пузу ногой в кирзовом сапоге.

На главной палубе имелся буфет, где склочная буфетчица переругивалась с мужчиной в очках, который то ли принес, то ли требовал накладные. За вполне сносные деньги я получил курногу с покореженными видно стрельбой из огнемёта макарошками.

Эффект от чудесной еды испортило появление упыря, который, как и положено упырю, скрывал лицо в глубоко надвинутом капюшоне.

— Ты мент! — констатировал он.

Продолжать беседу я не стал. Поел и пошел к лифтам, хотелось посмотреть на ущелье с капитанской палубы. Не тут-то было. Упырь заступил мне дорогу со словами:

— Лифт только для проживающих на верхних палубах!

Вздорное замечание, на лифтах катались все, кому не лень. Я повернулся к лестнице, упырь тут как тут-сидел на перилах и перегораживал дорогу.

— Я могу тебя закрыть, — дружелюбно сообщил я.

— Ой-ли! — он осклабился, показав красивые корешки на месте зубов. — Мусоров из города вызывать будешь? Тут режимная зона, сразу не приедут, а как приедут, я уже тю-тю, ущелье оно большое.

И он демонстративно сунул руку в карман, там у него был нож. Да и без ножа, что я идиот на него лезть? Отписываться замучишься, а вдруг он заразный? Укусит-и полста уколов в задницу, пока одна булка другую в три раза не перекроет.

Я развернулся и спустился по трапу наружу. Так оно и лучше, почувствую ущелье собственными ногами. Чтобы не попали сверху меткими плевками, сразу отошел в сторону.

Вот оно, ущелье на месте великой русской реки!

Люди в прошлом и представить себе не могли подобную картину. С стою на некогда речном дне. Сколько здесь была глубина? 15 метров? 25?

Когда вода ушла, сотни геологов и археологов кинулись в эти места. Движение резко пошло на спад, кого-то убили, другие пропали без вести. Место оказалось хлебное. Затонувшие суда, криминальные трупы, а и просто металл. Ущелье оказалось стандартизовано и строго поделено. Чужаков здесь не жаловали.

Вокруг насколько хватало глаз голая черная с отливом земля. Холмы, овраги, коряги торчат. Вдали в километрах 3 мрачная бетонная стена Плотины. От «отеля» к ней петляет грунтовка.

В другой стороне видны вышки Периметра, он словно рассекает ущелье надвое. Сразу за ним частоколом возвышается урочище.

Я выехал с таким расчетом, чтобы только переночевать в гостинице, так что уже начинало темнеть. В ущелье, недалеко от Плотины, блеснул светлячок. Закурил кто или протер прицел винтовки. Возможно, айур — огромный черный пес-вышел на ночную охоту. Где-то там сейчас Цеппелин снимает дневной камуфляж с вездехода.

Я заторопился к себе. Пусть место и рядом с гальюном, зато в иллюминатор разве что карлик пролезет. А если его закрыть и припереть тяжелым, то не залезет никто.

* * *