Пантеон

– Я могу вас проводить к первым вратам пирамиды. Вы ведь за этим пришли.

– Есть и другие врата? – спросил он, задумавшись.

– Да. Легенда гласит, что перед каждым ярусом и самой вершиной располагаются врата. Пройти каждые последующие намного сложнее, чем предыдущие. Как я уже говорил, почти никому не удавалось пройти даже сквозь первые врата.

– А на вершине…

– Ожидает Она, – восторженно закончил юноша.

Он согласился на радушное предложение молодого воина сопроводить его к первым вратам. Юноша рассказал ему многое о городе и его правителях, которых с течением времени перестала интересовать пирамида и её секреты, лишь собственное процветание и низменные интересы заботили их. Узнав этот город поближе, ему захотелось поскорее подняться на пирамиду, оставив пустое и маловажное далеко внизу.

Его спутник рассказал ему, что первые врата охраняет могучий и свирепый воин, равных которому в силе и кровожадности нет. Вот уже больше десяти лет все, кто бросал вызов этому чудовищному стражу, оканчивали свой путь разорванными его свирепой яростью. Юноша пытался отговорить его от безнадежной попытки одолеть этого исполина, но он упорствовал. Тогда, проникшись жалостью к нему, он раскрыл ему тайну, которую знали немногие в городе, и которую было запрещено раскрывать чужестранцам. Юноша рассказал ему, что в западной части города растет кедровая роща. Если он срубит дерево там и сделает из него щит, то с его помощью сумеет одолеть ужасного стража. Но юный воин предостерег его делать оружие из кедра: «ибо тогда, хоть ты и свергнешь стража, но останешься побежденным, так как не сможешь вступить на великую лестницу, что ведет к вершине».

Туманный смысл этих слов остался ему неясен, но он твердо верил судьбе, которая, как он надеялся, вела его к заветной цели. Посему, когда наступил вечер, он всё сделал в точности, как ему посоветовал молодой воин. Наутро он вышел на бой без доспехов, вооруженный одним лишь деревянным щитом.

Множество людей собралось неподалеку от высоких золотых ворот, в нижней части которых изображались сражающиеся атлеты, а в верхней – полуобнаженные жрицы. Многие в толпе посмеивались над ним, но раздавались также подбадривающие и сожалеющие возгласы. Зрителями было очерчено поле боя, и все ждали выхода грозного стража. Все надеялись, что смогут хоть чуть-чуть увидеть, что сокрыто за вратами, когда будет выходить страж, но их надежды не оправдались, ибо он поднялся откуда-то снизу. Огромный, источающий злобу и ужас, открыл он неприметную дверь, ведущую в подвал, и вышел оттуда, испугав своим видом детей и некоторых женщин. Он был вооружен огромной булавой, а глаза его наливались кровью при виде врага.

Несколько часов длился их бой, он не уступал своему грозному противнику в отваге и силе, но превосходил его ловкостью и умом. Кедровый щит сводил на нет все выпады и удары исполина. Ярость его росла, но силы медленно покидали его. Наконец, когда страж оказался почти полностью измотан, он нанес ему три сокрушительных удара щитом, расколов его булаву, повалив его с ног, и отбросив к вратам. Тяжело дыша, великан произнес: «Ты победил меня. Теперь убей меня и займи моё место в качестве стража величайшей твердыни. На земли нет чести более великой, тебе поклонятся цари».

Теперь ему стало ясно, о чем его предупреждал юноша. Если бы он убил стража, то стал бы вечным узником первых врат.

– Благодарю, – ответил он, – но превыше чести земной то, что скрывается в высотах этой пирамиды. Я сохраняю тебе жизнь, чтобы ты вновь сторожил эти священные двери. Теперь пропусти меня.

– Хорошо, – тихо сказал он, – но берегись: не для нас предназначено небо этой пирамиды, земля – наш удел.

Он с уважением кивнул, хоть и не был согласен. Меж тем страж навалился всей своей силой на врата и раскрыл их. Вступив на порог, он почувствовал, что его схватили за руку. То был его спутник. Он попросил подождать немного. Молодой человек собрал в небольшую склянку пролившуюся в поединке кровь и вылил её в золотую чашу, в которой, как он успел заметить, находился пепел. Пройдя через врата первым, воин скинул с себя доспехи, и он увидел, что перед ним стоит не отрок, как ему казалось, а прекрасная юная дева в белом плаще, почти ребенок. Она провела рукой внутри чаши, а затем высыпала пепел, смешанный с кровью, на его голову. Серебряная рябь подернула его волосы. Он был удивлен, но почувствовал, что теперь действительно может войти.