Пантеон

Он решил идти прямо, не сворачивая, пока не найдет выхода из леса или хотя бы дорогу среди всего этого единообразия и неразделенности, напомнившим ему бескрайнее море или пустыню, где нет начала и конца, центра и периферии, только слитое до состояния хаоса и беспредметности пространство. С приходом темноты это ощущение усилилось многократно, теперь его окружали лишь мрачные силуэты вековых деревьев да еще более древних холмов. Теперь ему приходилось полагаться больше на другие чувства и ощущения, но каждый шорох или дуновение отдавались в нем пульсирующим страхом. Искаженные формы и звуки преобразовывались в его сознании в зловещих созданий, им же самим и порожденных. Но страх медленно отступал, особенно, когда он вышел на небольшую поляну и увидел над зелеными макушками деревьев синеву ночного неба, в котором сияли тысячи звезд. Они уводили его взгляд в беспредельные дали, сливаясь с окружающей темнотой. Он лег на мягкую и прохладную траву, ощутив под своими руками и ногами землю, уходящую по ощущениям так же далеко, как и звезды, которым он теперь внимал. Наконец, в хаосе леса он увидел гармонию и красоту, наполнившие его душу умиротворением. Страх покинул его.

Он направился дальше, уже не испытывая той неподдельной тревоги, что должна способствовать человеку в выживании. Какое-то новое чувство начало завладевать им. Все ощущения усилились, когда он переключил свое внимание с себя на окружающий мир. Он слышал, как приветственно покачиваются деревья где-то далеко, как оживает и преображается ночной лес, с которым он теперь, когда призраки разума дрогнули перед нарождающимся чувством, ощущал сродство. В ночном покое леса он слышал передвижения зайцев, за которыми охотились пронырливые лисы. Ему виделись перелетающие с ветки на ветку совы и благородные олени где-то вдалеке. Мир, который казался ему тихим и пустынным, наполнился жизнью, которая была везде и во всем. Животные не боялись его, но предпочитали обходить стороной, чувствуя его инаковость. Он же, столь увлеченный всем происходящим, на какое-то время забыл о своем желании покинуть лес.

Силы и восторг наполняли его, и он устремился куда-то в чащу, радостно и ловко прыгая с одного холма на другой. На одном из них он услышал бег ключа, из которого сразу же испил холодной воды. Здесь он остановился, сев на краю холма, и вслушивался в покачивания деревьев и передвижения зверей. Так он встретил рассвет, показавшийся ему прекраснее всего, что он когда-либо видел. Утомленный ночными пробежками, он заснул прямо на открытом воздухе.

Он проснулся в разгар дня. Прохладу ночи сменил приятный зной светлого дня. Теперь он слышал пение птиц, чьи звонкие голоса сливались в единое, не имеющее начало и конца, музыкальное произведение. Не зная, что им движет, он направился сквозь светлую чащу куда-то вдаль, пока не обнаружил то, что искал когда-то. Перед ним раскинулась забытая всеми дорога под холмистыми буграми, петлявшая куда-то вверх. Поднявшись по этой дороге, он обнаружил нагромождение камней, в которых узнавались руины храма, от которого мало что осталось. Сквозь каменные плиты пробивались побеги растений, а рядом с последней сохранившейся аркой в самом центре руин возвышалось огромное дерево, чьи корни, вероятно, обхватывали весь фундамент постройки. Теперь это место было захвачено лесом, став его частью.

Отдыхая под сенью этого высокого ясеня, вершины которого не было видно, он услышал отдаленные всплески воды. Всё вокруг стало им восприниматься иначе, ибо он со всей ясностью начал ощущать чье-то присутствие. В потоках теплого ветра ощущалось чье-то дыхание, в солнечных бликах на тумане у опушки ему мерещились еле уловимые силуэты, в скрежете деревьев он слышал чьи-то шаги, даже в земле, камнях и небе он начал подмечать то, что ранее ускользало от него. Он почувствовал себя бесконечно маленьким в сравнении с тем, что открывалось ему.

Вновь послышался шум воды, доносившийся откуда-то издалека. Он поднялся и направился по дороге вниз. Его умиротворению и чувствованию помешала возникшая позади него фигура. Он развернулся и увидел немолодую женщину в простом одеянии с посеребренными временем волосами, тем не менее, было в ней нечто благородное и даже величественное, но он никак не мог понять, что именно.

– Заблудился? – спросила она у него. В её приятном ровном голосе не чувствовалось волнения или усмешки, словно в нем вообще ничего не было.

Он молча стоял и смотрел на нее несколько дикими глазами.

– Помощь нужна? – снова спросила она, – тут не очень далеко есть одна деревушка и монастырь. Могу проводить, если хочешь. Этот лес очень большой, в нем легко потеряться.

– Нет, – глухо произнес он. А потом, немного вспомнив, добавил, – спасибо, всё хорошо.

Женщина бесстрастно улыбнулась и слегка кивнула головой, а затем не спеша поплыла по дороге вперед, пока не растворилась в солнечном мареве. Он же устремился к шуму воды, который снова привлек его внимание.