Пантеон

Он стоял на границе полумрака пещеры и того сверкающего мира, что так пугал людей древности, мира, от которого и он сам теперь бежал. Своим резким движением он прорезал застывший во времени воздух пещеры. Узкий каменный свод становился все шире и выше по мере того, как он продвигался вглубь. Он прикоснулся к прохладной неровной стене и провел ладонью вниз. От осознания, что он только что прикоснулся к тому, что возникло до появления человека и останется после его исчезновения, по его спине пробежала почтительная дрожь.

Оказавшись в центральной, как ему казалось, части пещеры, он обратил внимание на небольшой круг из черных камней, в котором, по всей видимости, когда-то разгорался первый огонь. В былые времена дрожащие блики пламени танцевали по стенам этой пещеры, воскрешая древние рисунки, изображенные здесь. Но и без огня он увидел множество животных и темных фигур, скачущих в нескончаемом круговороте бытия. Наскальная живопись повела его куда-то дальше и глубже. Несмотря на схожесть картин, изображающих преимущественно охоту, он обратил внимание, что чем дальше он идет, тем проще и условнее становились изображения. Животные и люди становились неотличимы друг от друга. Пещера здесь снова стала достаточно узкой, так что на очередном крутом повороте, он споткнулся обо что-то и упал. Ощупав предмет, ставший причиной его падения, показалось, что это огромная палка, но потом пришло осознание, что это чья-то исполинская кость. Ему стало страшно, возникло наваждение, что ему нельзя здесь находиться. В почти кромешной тьме ему стали слышны отзвуки всех его шагов, падения и даже прикосновения к чьим-то костям. Звуки искажались, словно какой-то маленький зверь крадется где-то далеко, и эхом уплывали в бескрайние дали пещеры. Однако, он вспомнил от чего бежал, и новый страх был преодолен. Он направился дальше.

Рисунки привели его в полукруглый проем, в дальней части которого висел чей-то огромный рогатый череп. Он не понимал, кому именно принадлежал этот череп, но ощущал странный трепет, глядя в его бездонные и пустые глазницы. Так чувствует себя сын, когда впервые видит деда и осознает, что у отца, обладающего в глазах ребенка абсолютной силой и властью, тоже есть отец, и у отца его отца есть отец… Вокруг этого внушительного черепа располагались плотными рядами по двум краям сталагмиты. Во мраке здешних мест их очертания напоминали ему спящих существ, отдаленно похожих на людей. В первый, но не в последний раз он ошибочно решил, что дальше и глубже того, что он видит сейчас, ничего быть не может. Рядом с черепом обнаружился едва заметный проход, настолько крутой и глубокий, что почти походил на пропасть. Он последовал вниз.

В этой части пещеры стало заметно холоднее и темнее, чем в верхней. Он практически не видел своих рук, но каким-то непостижимым образом ощущал наскальные рисунки и видел их очертания. Собственно, кроме очертаний в них больше ничего и не осталось. Они упростились настолько, что живые существа превратились в геометрические фигуры и ломаные линии. Чаще всего встречался круг, из которого выходили лучи, тянущиеся наверх. Эти круги напоминали ему отдаленно солнце и луну, но его удивляло, что они были изображены внизу, а не наверху. Только сейчас он задумался, что совершенно не помнит, как долго уже находится в пещере, насколько глубоко он спустился и как пришел сюда. Время в этом месте терялось, словно его и вовсе не существовало, а пространство искажалось и путалось. Он начал чувствовать себя по-настоящему потерянным. Тем не менее, он решил идти дальше, так как его влекло что-то запретное и неизведанное.

Узкие сдавливающие своды в кромешной тьме без единого звука, кроме ровного гула в его ушах. И так он передвигался вниз неизмеримо долго, потеряв всякое восприятие времени и пространства. Казалось, вселенная исчезла, оставив после себя давящую пустоту. И в этом опустошении раздался неожиданный и знакомый звук. То было протяжное эхо от упавшей капли воды. Стены начали расширяться, и он оказался в некоем просторном помещении, границ которого видно не было, так как мрак здесь безраздельно властвовал. Он шел медленно вперед на звук капель, пока не почувствовал, что наступил в воду. Он сел на колени прямо к воде и начал вглядываться в её темную гладь, подергиваемую рябью, пока ему не показалось, что какой-то тусклый серебристый свет манит его сквозь толщу вод. Он вдохнул полной грудью и поплыл на этот свет. У него было ощущение, что он плывет по подземной реке, стекающей в самые недра пещеры.