Пантеоцид

Элва оказалась права. Небольшой домик Роуз Мэтьюс, матери Наоми Макланахан, стоял всего в нескольких ярдах от автобусной остановки. Макланахан догадывался, что автобусные маршруты не случайно составили для высадки каждой группы поблизости от точки назначения.

— Наоми, как я рада тебя видеть. И ты привела маленького Джонни. Входите же, тут тесновато, но это временно. Джонни, хочешь чего-нибудь попить или поесть? И ты заходи, Джон.

Джон Макланахан отметил, что смерть его тещу ничуть не изменила. Хотя физические перемены поражали. В последний раз он видел ее лежащей на койке хосписа, дышащей через трубки в носу и угасающей от рака легких. Сейчас она выглядела как хорошо сохранившаяся женщина лет сорока пяти, больше похожая не на мать, а на сестру Наоми. Он прошел за ними и сел.

К сожалению, никто еще не успел создать набор правил этикета общения с умершими. Изобретенные для «бесед с мертвыми» нелепые ритуалы фальшивых медиумов были бесполезны, а большинство тем для непринужденных бесед просто не годились. Но они попытались начать. Постепенно нашлась интересная тема, и Роуз Мэтьюс принялась рассказывать гостям о живущих вокруг нее. Забавным образом инициатором разговора стал Джуниор, спросивший бабушку, встретила ли она уже Джесси Джеймса[22].

— Боже, нет. Тут поблизости нет таких знаменитостей. С другой стороны, здесь так много нас и так мало действительно известных личностей, что шансы на встречу с ними, наверное, очень низкие. Но если я встречу Джесси Джеймса, то передам, что ты о нем спрашивал.

Бабушка и родители обменялись «взрослыми» взглядами. Она продолжала говорить о соседях, о приносящих новости и мнения о творящемся на Земле новичках, и о том, как они все присматривают за спасенными из Адской впадины. Те были сокрушены пережитым; у спасенных уходило много времени на понимание, что кошмар закончился.

— Значит, ты останешься здесь, мама? — деликатно спросила Наоми, но мамины глаза блеснули. Она поняла, что дочь и зять наконец подошли к реальной цели визита.

— Здесь? О нет, конечно, нет. Это все временно, пока строится моя вилла. Ее должны закончить через несколько недель.

— Твоя вилла, мам? — Наоми эти слова не понравились.

— Я собираюсь стать гражданкой Новой Римской Республики. Я уже даже получила документы о гражданстве, смотри, здесь говорится: «В год консульства Гая Юлия Цезаря и Джейд Ким Роуз Мэтьюс, являясь землевладельцем Новой Римской Республики, получает все права и привилегии гражданина Рима».

— Послушайте, Роуз, мы хотели поговорить с вами об этом. После вашей смерти юристы сказали, что вы изменили волю и оставили себе все деньги.

— Все верно, Джон. Сама изменила. Увидела рекламу по телевизору в хосписе и подумала, что это звучит неплохо. Так что я сделала несколько запросов и решила, что это действительно хорошая идея.

— Но мы считали, что останемся распорядителями вашего имущества, — Макланахан пытался найти способ пожаловаться, что их оставили ни с чем, не говоря о том прямо.

— Ты думал, что меня не станет и ты все получишь? Ни за что. Прости, Джон, но мы с Марком всю жизнь тяжко трудились над нашим достатком. Мы честно владели домом и к моменту смерти Марка не задолжали никому ни пенни. Он где-то здесь, может, еще в Адской впадине, может, его уже спасли, и мы просто еще не нашлись. Знаешь, на это нужно время, даже с помощью компьютеров. Но когда его спасут или мы найдемся, я хочу, чтобы его ждал милый дом, такой же, как и старый — купленный честно и не в долг.

— А я могу увидеть Юлия Цезаря? — Джуниора потрясала возможность встретить Цезаря, она затмила даже шансы на встречу с Джесси Джеймсом.

— Конечно, Первый консул постоянно путешествует по Риму и встречается с людьми. Как и Второй консул. Приезжай ко мне на виллу, Джонни, и ты их точно увидишь.

Джуниор сел, его глаза сияли от перспектив. Роуз торжествующе и чуть ехидно смотрела на дочь и зятя.

— Как часто вы двое рефинансировали свой дом? Расплачивались кредитками, покупали ту абсолютно необходимую модную вещь и выбрасывали ее, когда надоест? Что ж, лучше вам изменить привычки, потому что от меня вы ничего не получите. Зануды ошибались, мы теперь можем забрать все с собой, что я и сделала. Как и почти все мои друзья из хосписа. Будет много разочарованных детишек, которые не получат ожидаемый доход и не смогут им распорядиться. Марк и я добились всего сами, и теперь собираемся этим насладиться. Думаю, вам стоит подумать о том же, потому что когда вы умрете — когда, Наоми, не если — вам тоже понадобится все накопленное. Или вы проведете вечность в крохотной халупе вроде этой и станете зарабатывать на жизнь трудом в бригаде дорожников.

Воцарилась долгая тишина. Наконец ее прервала Наоми.

— Мама, чем ты планируешь заниматься в Риме?

— Я? Вернусь к работе, конечно. Буду время от времени шить одежду, по несколько часов, достаточно, чтобы найти друзей и спастись от скуки. В Риме явно тоже будут фабрики, и если я сейчас возьмусь за дело, то смогу подняться вместе с ними. Может, даже куплю их акции. И близко не похоже на гонку за вещами, да?