Пантера

Прохор, лёжа у самой ограды, лениво наблюдал за действиями людей. Почему он не спал, как обычно, в это время, Барков понятия не имел. Однако, немигающие жёлтые глаза приводили учёного в трепет. Внезапно Аристарху показалось, будто подул ледяной ветер и взъерошил волосы на затылке. Заныли кости, как всегда, когда надвигалось что-то недоброе. Барков хотел остановить рыжего, сунувшего руку со шприцом внутрь вольера, но не успел.

Впрочем, ничего не произошло: тупое рыло инъектора коснулось полосатого бока, бугрящегося мышцами и прибор щёлкнул. Лебедев дёрнул головой, точно отгонял назойливую муху и едва слышно рыкнул. Ничего страшного.

— Подействует через минуту, — на веснушчатой бледной физиономии появилась самодовольная ухмылка. Здоровяк спрятал шприц, — Будет спать сутки; я дал двойную дозу.

— Хотелось бы надеяться, — проворчал Барков, которого продолжали терзать дурные предчувствия, — Эта тварь не такая, как другие…

— Э-э, успокойся, друг, — Аспарян покровительственно хлопнул его по плечу, — Зачем ворчишь? Это — последний раз, когда ты видишь Лебедя. Пусть летит в тёплые края.

Глаза Прохора подёрнулись мутной плёнкой, а короткие вибриссы обмякли и опустились. Лебедев попытался встать, однако могучая шея ослабела и тяжёлая голова с громким стуком ударилась о доски вольера. Зверь уснул.

Сурен деловито ткнул хищника в бок, но тот лишь глухо захрапел и не думая шевелиться. Насвистывая что-то бодрое. Аспарян провёл карточкой по прорези замка и подмигнул Аристарху. Этот запор поставили вместо предыдущего, кодового. Тогда Прохор ещё мог что-то соображать и нажимал на кнопки, пытаясь вырваться наружу.

Дверца щёлкнула и беззвучно отошла в сторону, открывая проход. Оба пришельца тотчас полезли внутрь, натягивая чёрные перчатки. Белобрысый подошёл сзади и ухватившись за лапы (ноги?) попытался оторвать тушу от земли. Видно было, как громила напряг все мышцы, умудрившись немного приподнять полосатое тело. Аристарх только усмехнулся: два центнера, как никак. Здоровяк отпустил груз и обескураженно пожал плечами.

— Слишком тяжёлый, — пояснил он, — Одному не справиться. Да и вдвоём…

Барков не понял, что произошло. Учёный расслышал некий непонятный возглас, а в следующий момент человек вылетел из клетки и врезался в ближайшую стену. Ощущая тошноту, Аристарх уставился на сплющенный окровавленный сгусток, совсем недавно бывший головой. Белобрысый последний раз дёрнул ногой и затих. Прошли считанные секунды, однако, когда Барков перевёл взгляд на вольер, Прохор уже успел подняться на задние ноги.

Круглая голова неторопливо повернулась ко второму здоровяку, не успевшему удрать прочь и жёлтые глаза полыхнули яростным пламенем. Рыжий сообразил, что убежать не получится и сунул руку за отворот куртки. Но и тут он опоздал. Огромная мускулистая лапа схватила его за горло и встряхнула, как тряпичную куклу. Хрустнули позвонки и человек отлетел в сторону.

Какое-то мгновение Прохор смотрел на тело жертвы, а потом повернулся. Прищуренные глаза уставились на тех людей, которых прежде защищала прочная решётка. Больше её не было. Рыкнув, Прохор двинулся вперёд. Сурен выронил карту замка, так и не сумев вставить её в щель. Руки тряслись.

В то же мгновение столбняк, охвативший Баркова после первой смерти, прошёл и оно со всех ног бросился прочь. Однако, учёный ещё успел увидеть посеревшее лицо Аспаряна, который вырвал из-под пиджака огромный пистолет.

Грохнул выстрел.

Второй.

Предсмертный вопль Сурена настиг Аристарха через два этажа и гнал в самый отдалённый угол здания. Забившись в кабинку туалета, Барков захлопнул дверцу и рухнул на пол, закрыв голову руками. Лишь полчаса спустя, учёный сообразил, что за ним никто не гонится. Аристарх испытал такое облегчение, что не смог удержать спазмы взбунтовавшегося желудка. Баркова вырвало прямо на мятые брюки.

Жутки воспоминания вызвали у него тыкаю бурю эмоций, что Аристарх уже не мог сдерживаться. Горло пересохло, а в висках стучали тысячи паровых молотов.

— Можно я пойду? — хрипло попросил Барков, — Кажется, я неважно себя чувствую.

— Вероятно, вам стоило бы отдохнуть, — Малов, казалось что-то обдумывает, — Возможно, небольшой отпуск…

— Нет! — почти выкрикнул Аристарх, — Простите, просто кажется я уже никогда не смогу вернуться к работе. Мне всё время видится…Нет!

— Ну что же. Если таково ваше решение, — вздохнув, Малов бросил взгляд на свой потайной ящик, — Не смею более вас задерживать. Понимаю ваши чувства.

Когда дверь закрылась, директор очень долго сидел неподвижно и смотрел в ночное небо. Казалось, он никак не может решиться. Собравшись с мыслями, Малов достал-таки свой секретный телефон.

— Бруно? Это — я, Кочет.

11