Панцирь (СИ)

И где он ее в таком холоде откопал то?

Ответ: там, где проснулся. Под землей. А где еще? В другом месте он бы не пережил крио-тьму, растащили бы на сувениры.

У него не хватало пальцев и глаза. Указательный и средний на левой потерял недавно. Пустая глазница — старая рана. С учетом обстоятельств страшно представить насколько.

Кожа лица и рук серая, как небо, и очевидно это как-то связано. Возможно скулящий хтон у меня в боку защищал и от яда в воздухе, так как сток-пазы аккумуляторов высокого дхала оскорбляли взгляд пустышками.

Сейчас он возможно также оценивающе разглядывал меня. Хотя, с другой стороны, времени у него было на это предостаточно и раньше, пока я беспечно валялся в снегу.

— Тебя изрядно потрепали. Такие же мышки, — он пнул труп дозорного в голову. — Постарались?

— Да.

— Ничего. Старший здесь, рядом. Я заступлюсь если еще из какой норы на тебя мелочёвка напрыгнет.

— Чего умничаешь? Ты вообще серый.

— Наблюдательный какой, — проворковал он.

— И пальцы где-то оставил.

— Сверх-наблюдательный. Крысы объели пока спал.

— И еще ты одноглазый.

— Ладно, божество-наблюдательности, развед-единица, спец. Не будь дитём. Как тебя зовут?

— Танцор.

Он кивнул:

— Я Звездочёт.

— Почему не Одноглазый?

Мне правда интересно.

— Очень смешно. А почему ты, братец, не танцами меня приветствуешь, а хади знает чем? Грубостью и небоеспособным видом.

Пожал плечами:

— Ненавижу танцы.

— Вот видишь. Боевые клички выбираешь не сам.

— А кто?

Он грустно вздохнул:

— Задница моя, братец.

Я вопросительно поднял бровь.

— Да, одни Заключенные Боги знают, — он махнул трёхпалой рукой. — Я, братец, хоть по голове меня пинай, помню крайне мало.

Звездочет указал пальцем на пустую глазницу и поморщился:

— Раньше здесь, братец, стоял зрительный модуль, но прежний я, большой весельчак по части сборов, оближи его лик чумной хади, естественно глаз с собой в Саркофаг решил не брать. Зачем воину два глаза, да? С двумя глазами же не интересно совсем. Умник хренов. Вот можно было бы себе по морде двинуть — двинул бы. Если б толк был.

— А что взял?

Звездочет пожал плечами, нацепив загадочную улыбку, она, к слову, ему шла.

— А тебе все скажи. Кто знает. Но тоже неплохую штуку.

— К чему таинственность?

Он засмеялся:

— Что ж мне, шут растрясись, все секреты сразу перед младшим узором раскрывать? Какой же я тогда Старший?

Выпалил вопрос прежде, чем обдумал слова:

— Легитимируешь старший узор?

Какой-то ритуал?

Память движений и речи пробивается быстрее объяснений.

Интересно.

— Да, естественно, — удивившись, он даже голос повысил. — Ты, братец, против?

Угроза.

Я думал ровно две секунды:

— Нет, Старший.

Безразлично. Командовать или подчиняться. Похоже в этом вопросе гордость хорошенько вымуштрована.

Явно обрадовавшись, он кивнул. Схватка за лидерство в таких условиях с высокой вероятностью закончилась бы гибелью обоих. Разница между третьим и первым узором минимальна; к тому же по случайности его нутро могло весь мёд в панцирь вогнать, тогда без наличия дополнительных модулей все бы упиралось в разницу умений, остаточного опыта и физических состояний. И видит Мать физическое состояние у нас двоих было полным дерьмом.

Звездочет отвлекся на еду. Он с жадностью обгрызал брюхо зажаренной пятнистой ящерки, мы молчали несколько минут. Как закончил он сразу же спросил:

— Гляжу и хтон не разрядил?

— Получается не разрядил.

Все и так очевидно.

Звездочет оттер жир с лица ладонью.

— Я свой уже как три дня уделал. Вот и приходится есть этот ползучие химикаты с хвостиком.

— И как?

— Пойдет. Горчит, но специи, принесенные из прошлой жизни, все что угодно сделают лучше, а уж голодуха, как известно, вообще лучшая приправа всех времен, — он поднес калечную ладонь к костерку. — Гляжу на твое лицо и улыбаюсь. Ничего поделать с собой не могу. Неспроста. Вот точно. Либо ты, жопа такая, знаменитость, либо знакомы мы.

Пожал плечами.

— Наверняка обычная реакция на сородичей. Я тоже порадовался что не последний.

— Нет, братец. Я уже видел других. Они меня только бесили, суки такие, а ты похоже все-таки знакомый.

А вот это новости. Он видел и других.

Пустоши перенаселены.

Нужно тянуть информацию, а то Звездочет находится на своей волне и продолжит бубнить, вгрызаясь в субъективность искаженных впечатлений.

— Что скажешь о других?

Он задумался, минуту молчал.

— Ты уснул что ли?

— Формулировал, — Звездочет назидательно поднял палец, затем поморщился. — Мы реликвия. Древность. Старики, Шершни древности. Местные, что очнулись раньше уже здесь условно-свои. Они увешены оружием и предметами культуры, которые мне не знакомы. Все выглядит неплохо, относительно технологично. Единственное что узнал — панцирь и модули.

На ровном месте драматизировал.

— Узор?