Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

Год за годом Хлоя не теряла даром времени. Разведка Генерального штаба предоставила в её пользование библиотеку – сотня стержневых накопителей, на которых содержалось всё, что новое, изучаемое ею человечество решило изложить на бумаге за все годы существования письменности. Все произведения были на русском, английском и испанском языках. Это позволяло оттачивать навыки использования изученных языков. И узнать много любопытного о своём новом доме...

А в свободное от чтения время оставалось только молиться. Молитвенное общение с Создателем было единственным средством для борьбы с подступающим временами безумием. И единственной отдушиной, в которую улетали долгие часы и сутки... ничего не значащие там, где не существовало времени.

“Когда выйду отсюда, – думала женщина, – то буду укладываться спать только со включенным светом. Никогда бы не подумала, что буду пугаться темноты... ”

По окончании срока заточения Хлоя Пи отправится в новый мир. Каким он окажется? Дружелюбным и гостеприимным? Мрачным и враждебным? Кто знает...

В этом мире, среди шести миллиардов неведомых пока людей, затеряны те, кто ей бесконечно дорог. Кого-то она знала многие годы, кого-то – несколько дней, а то и несколько часов. Это неважно. Все они дороги для неё одинаково.

Тысячи хороших, достойных людей без колебаний и сомнений заплатили своими жизнями, здоровьем и свободой, чтобы дать этим нескольким затерявшимся соотечественникам возможность выжить.

“Я найду вас, – думала Хлоя, – клянусь последним вздохом королевы Серенити, я вас найду, чего бы это ни стоило... ”

Хлоя отвыкла от неспешного течения времени и перестала различать сутки и минуты. Она старалась не смотреть лишний раз на табло хронометра, дабы не бередить душу попусту.

Лишь когда до самоликвидации вневременного кармана осталось не больше двух суток, она начала считать каждую секунду. Если бы она могла чувствовать, её нервы наверняка бы горели – во всех смыслах этого слова.

“Ну пожалуйста, Господи, скорее же, скорее... ”

Её убежище доживало свои последние часы.

В первых числах февраля, когда Хлоя Пи только собиралась покинуть своё мрачное убежище, произошло ещё одно не менее важное событие.

Место действия находилось в гигантском лабораторном комплексе, выстроенном под многометровой толщей векового льда и напластованиями застывшего базальта. Команда специалистов в области биомеханики, генетики и медицины со своими ассистентами ожидала прибытия своего непосредственного начальства. Руководитель научной группы в последний раз осмотрел помещения и оборудование, готовясь обрушить гром и молнии на всякого, кто допустит хотя бы малейший беспорядок, и не найдя нигде следов такового, дал подчинённым команду строиться.

Все собрались у входа в лифт. Начальство не заставило себя долго ждать. Створки разошлись, и из кабины вышли четверо человек в белых защитных костюмах.

– Мой господин... – руководитель группы сделал шаг в направлении самого высокого гостя из квартета.

– Адам. Просто Адам, – отозвался высокий гость, – мы не на приёме во дворце, Олаф.

– Как вам будет угодно...

Сквозь лицевой щиток были видны только глаза. Взгляд Адама был жёстким, цепким, тяжёлым – взгляд человека, много повидавшего на своём жизненном пути. Взгляд руководителя, не терпящего ни малейшего неповиновения.

– Как наши малыши? Растут? – осведомился Адам.

– Через две недели их организмы будут полностью сформированы, – ответил Олаф, – и мы приступим к их извлечению из матки-рипликатора...

– Отпусти людей, Олаф, – сказал начальник, – то, что твой комплекс в идеальном порядке, мне и так известно. Мы прибыли только ради матки-рипликатора. Потом, если у нас останется время...

– Тогда прошу за мной, – учёный сделал знак своим людям, и те разошлись по своим рабочим местам.

Квартет в сопровождении Олафа отправился в долгий путь по коридорам и лестницам.

Наконец Олаф остановился у круглой металлической двери, вставил в расположенный в стене паз небольшой стержень и набрал код.

Пять человек вошли в гигантский, залитый синим светом, зал, заставленный длинными рядами одинаковых, похожих на гибрид ванны с гробом, капсул. Адам и трое его спутников медленно двинулись по проходу, разглядывая обвитые проводами и трубками стеклянные колпаки и то, что под ними хранилось.

А посмотреть было на что.

Зал представлял собой огромное собрание удивительных живых созданий, никогда не существовавших в реальности. Для которых не было предусмотрено ни одной экологической ниши.

– Мы модифицировали тела в соответствии с желаниями их будущих владельцев, – сказал Олаф, – вы говорили, что это одно из условий нашего сотрудничества...

– Превосходно, превосходно, – одобрительно закивал Адам.

Он заглянул внутрь ближайшей капсулы. На её дне лежал невысокого роста человек с тёмно-оранжевой кожей, сильно растянутой грудной клеткой и тянущимся от нижней половины лица роговым птичьим клювом.

– Это даже лучше всего того, что нам удавалось сделать дома, – заметил Адам, и повернувшись к одному из спутников, сказал:

– Полюбуйся, Зак, на этого попугайчика... Хорош, а? Возьмёшь его себе?