Панцироносица. Наука против волшебства (СИ)

— Теперь послушайте меня ещё раз. Никакой самодеятельности, и главное — ничего не бойтесь. Держитесь чуть позади, в разговоры ни с кем не вступайте. Если заметите что-то странное — дайте знать, только тихо, не привлекая внимания. Мало ли кто тут шатается… понятно?

Девушки закивали.

— Теперь о вашей защите. Ты, Кира, скажешь вслух фразу — «Мидгард, дай мне силу». Ты, Эмма — «Идун, дай мне силу». Вы сделаете это по моей команде.

— А что должно произойти? — спросила Эммочка.

— Произойдёт активация защитных комплексов, которые приписаны к вам точно так же, как и браслеты. О деталях потом. Время не ждёт…

Александра Антоновна, следом за ней Кира и Эммочка, перешли улицу и оказались в самом начале обсаженной деревьями аллеи, у основания высоковольтной опоры. Сразу бросилось в глаза отсутствие прогуливающейся по вечерам публики, пустые скамейки с оставленными на них за ненадобностью газетами, журналами, а кое-где — старыми книгами, а главное — что далеко не все фонари, установленные в парке, находились в исправном состоянии.

— Нам туда, — Александра Антоновна указала вдоль аллеи, в сторону пристани, — идём тихо, не торопимся. Лужи старайтесь обходить, а то лёд громко хрустит. И слушайте…

Гораздо приятнее было разглядывать соседний берег реки, с возвышающимися над парком 850-летия Москвы жилыми высотками со множеством освещённых окошек, или противоположную сторону улицы с не меньшим количеством ярких окошек-балконов, чем затемнённые уголки и полянки между деревьями и зарослями кустов. Слева доносился едва слышный плеск воды. Кира с опаской всматривалась в темноту, но никто, имеющий при себе дурные намерения, из неё не показывался. Эммочка тоже не замечала ничего подозрительного. Александра Антоновна изредка останавливалась, напрягая слух и стараясь не шевелиться, и шла дальше.

Аллея начала понемногу забирать вправо. Словесница подошла к почти сплошной стене кустов, встала на бордюр и обернувшись, шепнула:

— Впереди кто-то есть. Маячил только что на свету. Хорошо, что у вас обувь без высоких каблуков. Беритесь за руки и идите очень осторожно…

Идти по бордюру втроём, почти вплотную друг к дружке, пришлось довольно долго, пока наконец впереди не показался ярко освещённый, с фонарями по углам, перекрёсток.

— Вот он, — зашептала Александра Антоновна, — и ведь нисколько не боится…

Кира и Эммочка выглянули из-за плеча словесницы и увидели скамейку, на которой в расслабленных позах сидели трое довольно молодых, не старше двадцати пяти лет, людей. Все они были одеты в милицейскую форму и являлись работниками ППС, приставленными к дежурству возле речной пристани. Со стороны казалось, что все трое заснули. На асфальте валялись три фуражки и расстёгнутая пустая кобура.

А вот четвёртый посетитель парка не имел к службе правопорядка ни малейшего отношения. На нём было тёмно-серое пальто с капюшоном и брюки того же оттенка, только на несколько тонов темнее. Он отстегнул от одного из бесчувственных сотрудников вторую кобуру и отшвырнул её в сторону. В это время у Киры перед глазами мелькнула почти забытая картина — она смотрит на застывший в предрассветной тьме двор с высоты десятого этажа, и видит человека, припозднившегося прохожего. А она тогда подумала, что он засиделся у кого-то в гостях и вышел за бутылкой водки…

— Эй, — довольно громко крикнула Александра Антоновна, — может, отложишь на минутку своё интересное занятие?

За секунду до того, как прозвучали эти слова, девушки успели заметить, как Александра Антоновна сунула руку куда-то в прорезь на боку и вынула оттуда пистолет, на ствол которого был навинчен глушитель. Её правая рука скользнула за бедро, скрывая оружие от злоумышленника.

А тот даже не повернулся, хотя по небольшой заминке было понятно, что он всё прекрасно слышал.

— Эй, длинноносый, я к тебе обращаюсь, — повторила словесница, снимая оружие с предохранителя.

Девушки вопросительно и ошарашенно взирали то на лицо Александры Антоновны, то на спину неизвестного. Женщина плотно сжала губы, лицо её напряглось, и в этот момент злоумышленник обернулся и прикрывая воротником нижнюю половину лица, хриплым глухим голосом проговорил:

— Немедленно перестань делать это, и я забуду о том, что тебя видел.

Александра Антоновна ничего не сказала в ответ. Её лицо по-прежнему было напряжено и сосредоточено на чём-то, известном лишь ей одной. Она не мигая смотрела в глаза неизвестному, лицо которого — даже при свете ночных фонарей это было хорошо заметно — являлось ещё более тёмным, чем у неё.

— Прекрати, — угрожающе зашипел незнакомец, — если не хочешь пожалеть о том, что не умерла при рождении. Ты мешаешь мне наслаждаться…

— Что он просит прекратить? — испуганно шепнула Кира, повернувшись к Эммочке.

— Не знаю… — отозвалась та.

Незнакомец тем временем вышел из себя.

— Если ты не перестанешь… — завопил он, отпуская сомкнутый воротник…