Канск, 10/1 — 1943 г.
Любимая Лидука, здравствуй! Письмо от 21/XII не смог отправить, а теперь добавляю вот это. Живу по-старому, т. е. там же. Работаю на шпалозаводе. До 1/1 ходил в ночную смену, а январь м-ц, до февраля, в дневной. Наша бригада № 27 занимает первое место во всем Краслаге, работает стахановскими методами и намного перевыполняет план. Нахожусь в приличных бытовых условиях: оштукатуренный барак, нары вагонной системы, чисто и тепло. Работаю крепко и много, очень устаю и перемерзаю. Но хорошо, что возвращаюсь с работы и попадаю в теплое, светлое общежитие, где можно отдохнуть. У нас уже стоят крепкие морозы. Сегодня —38°, но у нас выходной день. Два раза в месяц мы имеем отдых полный. Все было бы ничего, моя Лика, но, повторяю, сейчас, как никогда прежде, я нуждаюсь в дополнительном питании. Если я его не получу, то мне будет очень плохо. Как можно скорее организуй отправку мне посылочки. Что только сумеешь, отправить мне из продуктов (а также из вещей), — все это поддержит меня в сильнейшей степени.
Ликин! В одном из твоих писем ты выразила обиду на меня за то, что я просил о посылке. Ты писала, что если б была возможность, то ты выслала бы ее без моей просьбы. Я помню об этом хорошо, но все же прошу о помощи, т. к. нахожусь в таком положении, которое заставляет кричать о себе. Я думаю, что ты поймешь это и простишь меня. Хочу обязательно продержаться, дожить до освобождения, до возвращения к вам, моим любимым, до настоящей человеческой жизни. Я очень истосковался, моя родная, чертовски устал, с трудом поддерживаю в себе волю к жизни. Последние победы нашей Красной Армии над фашистами окрыляют мои надежды на скорое окончание войны и, может быть, освобождение и меня. Как обидно, Лидука, что я не могу находиться в рядах бойцов за любимую родину против немецких бандитов… Я уже подал несколько заявлений об отправке на фронт, но пока что результатов нет. Пошел 6-ой год, осталось еще 2 г. 10 месяцев. В сравнении с прошедшим сроком осталось уже немного, но боже мой, как же прожить это оставшееся время? Когда мне бывает особенно тяжело и тоскливо (а в последнее время это случается слишком часто), я думаю о нашей семье, о тебе, о Марике, о будущем нашем счастье, о великой радости, предстоящей после разгрома гитлеровской орды. Моя Лидука, надо жить, жить во что бы то ни стало, дождаться этого счастья, этой радости. Помоги мне сейчас в этом, моя родная! Нуждаюсь я в твоем теплом, искреннем слове, в твоей горячей любви, в твоей поддержке. Береги себя, сына, маму, держитесь крепко друг друга. Я бы хотел, чтоб вы переехали поближе сюда, здесь, в Сибири, и спокойней, и сытней. Работы здесь много и сможете устроиться. Напиши мне об этом, — ведь сейчас, когда мама и Марик выбрались из Анапы, препятствий к переезду вашему уж нет. А когда я освобожусь, то вряд ли будет возможность мне жить в Москве, скорее всего где-нибудь в этих местах. Так обстоит дело, моя дорогая. Очень прошу, чем скорее написать, прислать мне последние фотоснимки ваши, а как получишь письмо, телеграфировать мне.
Передай горячий привет всем родным: Самуилу, Нюне, Нюме, Люсе, Нинзе, Васе, тете Тасе и всем, всем.
Крепко, крепко целую, твой Сема.
Мароник ведь уже умеет писать, — жду его письмеца.
