Папа, мама, я и Сталин

Мама. Ну. (Пауза.) Что ты хотел мне сказать?

Отец. Я хотел… хотел тебе сказать, что по-прежнему люблю тебя.

Мама. Не верю я.

Отец. Ликин!..

Мама. Что «Ликин-Ликин»?!. Ты изменил мне. Предал меня и Марика.

Отец. Перестань. Были такие обстоятельства…

Мама. Да не хочу я слышать ни о каких обстоятельствах. Ты поступил грязно. После всего. Ты как последний подонок…

Отец. Перестань меня оскорблять.

Мама. Я называю вещи своими именами.

Отец. Я не вещь.

Мама. И я не вещь. У меня есть гордость. Ты, наверное, забыл, что это такое. Да ты вообще все забыл. Ты… ты…

Отец. Ничего я не забыл.

Мама. Докажи.

Отец. Что доказать?.. Что все эти годы я любил тебя и только тебя?.. И сейчас люблю.

Мама. Это слова. А на деле ты не можешь это доказать. Всю жизнь я от тебя слышу только одни слова, слова, слова… Правильно мама моя говорит: что ты его слушаешь, он же сплошное ля-ля-бу-бу. У него язык подвешен, он же из-за своего языка на Камчатке погорел — молчал бы в тряпочку, и вы бы жили всю жизнь спокойно.

Отец. Вот я сейчас и буду молчать. Обещаю молчать… в эту… тряпочку. А Александре Даниловне передай…

Мама. Да ничего я ей не буду передавать.

Отец. Что я ее уважаю. Что я бесконечно благодарен ей за то, что она сделала для Марика… За то, что…

Мама. Это мы уже слышали.

Отец. Ликин, послушай…

Мама. Да ничего я не хочу слушать.

Отец. Зачем же ты пришла на этот разговор?

Мама. Вот и я думаю, зачем.

Отец. Я так понимаю, мы хотим выяснить наши отношения.

Мама. А чего их выяснять?., ты бросил нас. Меня и Марика. Ну, посмотри мне в глаза, Сема, и признай, что ты нас бросил.

Отец. Признаю.

Мама. Воо-ооот!

Отец. Тебе от этого легче?

Мама. Да какой «легче»?! Я места себе не нахожу. Я ждала тебя 10 лет, Сема. Я надеялась, что ты вернешься, и мы… ты, я и Марик…

Отец (угодливо). И Александра Даниловна!

Мама. Да. И моя мама. Мы — будем вместе.

Отец. Что этому мешает?

Мама. Как что?.. У тебя эта девка. У тебя семья. Другая семья.

Отец. Нет у меня никакой другой семьи.

Мама. Что же у тебя?

Отец. Это так.

Мама. Как?

Отец. Очень просто. Так сложились обстоятельства. Я был один. Но я не мог быть один.

Мама. Почему не мог?.. Я же могла.

Отец. Ты другое дело. Ты забываешь, что ты была здесь, а я там. А там — это не здесь.

Мама. Да, конечно, тебе было страшно тяжело, я представляю. Но и у меня тут не сахар. На моих руках наш с тобой сын и раненая мать… с открытой раной на ноге… Это ты забываешь.

Отец. Дай сказать.

Мама. Марик поступил в Гнесинскую школу, бабушка на хромой ноге по три раза в неделю водит его пешком на Собачью площадку, он там занимается с лучшими преподавателями, ты знаешь, например, что ему сказала Елена Фабиановна?

Отец. Какая Елена Фабиановна?

Мама. Елена Фабиановна Гнесина.

Отец. Сама Гнесина?

Мама. Она сказала Марику: «Покажи, детка, лапку». Он показал. Она тогда сказала: «Лапка хорошая. Без перепонок. Пальцы длинные. На сольфеджио».

Отец. Это что значит?

Мама. А то, что его направили на проверку слуха. Не всех детей туда направляли. Он там, на сольфеджио, пел.

Отец. Что он пел?

Мама(не без ехидства). Не «Песню о Сталине»!..

Он пел «Раскинулось море широко».

Его поставили на табурет в огромном таком зале, в доме… старинном таком… на Собачьей площадке… и тут выяснилось, что у твоего сына абсолютный слух. Что он весь в тебя. И его взяли тут же в класс фортепьяно. И он там учится. Бабушка водит. Без перепонок — значит, хорошая растяжка. Он будет пианистом.

Пауза.

Отец. Вот что. Ликин, послушай меня теперь. Не перебивай. Я без ста городов. Ты понимаешь, что это такое?

Мама. Нет, не понимаю.

Отец. Мне запрещено жить в Москве, Ленинграде, Киеве и в других девяносто семи городах по списку. Иначе — снова захомутают и опять будут кранты по полной. Единственный выход сохранить нашу семью — вам приехать ко мне…

Мама. Куда?

Отец. Станция Решеты, Тульская область. Лесопильный завод. Я там работаю в плановом отделе.

Мама. Опять в плановом?.. Ты всегда в плановом.

Отец. Ты меня слышала?.. Ликин, это единственный вариант Другого у нас нет.

Пауза.

Мама. То есть., ты предлагаешь… бросить Москву… комнату…

Отец. В Решетах у нас будет тоже коммуналка, но не в подвале, как в Москве… Жилищные условия — нормальные: печка, колодец, уборная, правда, во дворе, но — привыкнете.

Мама. Ты хочешь, чтобы я вот так поднялась с больной мамой и Мариком и переехала к тебе… в эту глушь… ты это предлагаешь?

Отец. Да. Я это предлагаю.

Мама. Это невозможно.

Отец. Но почему?

Мама. Я же тебе, кажется, все объяснила. У Марика Гнесинка.

Отец. Да! Да! Да! У Марика длинные пальцы. У него перепонки! У Александры Даниловны — больная нога! У тебя к моим родителям свои счеты!.. Лида, ты соображаешь, что ты говоришь?! Что на весах?..