Папа, спаси меня (СИ)

Седой начинает что-то кудахтать о том, что не стоит беспокоиться, но я не позволяю ему спорить со мной. Не даю ему ни единого шанса разозлить меня ещё сильнее, потому что и я без того уже дошёл до предела и могу в любой момент высказать ему всё, что думаю о нём.

— Иди за женой, Седой, а я пойду готовить свою ласточку! И ни слова больше!

Я ухожу, стиснув зубы и сжав руки в кулаки, потому что понимаю, какое испытание предстоит мне перенести, когда я буду провожать их…

Я буду смотреть на неё в чужих руках…

Снова.

Выдержу ли я?

Смогу ли держать язык за зубами и не раскрыть перед ними скелеты обоих?

Она ведь не знает, что муж точно так же изменяет ей! Что считает её поленом и ищет удовольствие на стороне…

А он не знает, какое сокровище живёт с ним под одной крышей, какая сладкая девочка с манящими губами и идеальными изгибами тела.

Она должна была быть моей, но не стала…

Чёрт!

Я громко ругаюсь сквозь стиснутые зубы и медленно бреду в гараж, чтобы выгнать машину на улицу. Чувствую себя каким-то психом, знающим секреты двух близких ему людей и стоящим где-то между ними. Я ощущаю себя палачом, которые может вершить судьбу. Прямо здесь и сейчас. Но я не стану этого делать, потому что мне нужна дрянь, которая снова сбежит, снова изменит мне… Пусть не с Седым, а с кем-то ещё… Второсортная баба, почему-то до сих пор цепляющая меня за самое сердце.

Глава 21

В дверях отведённой мне комнаты появляется Женя. Глядя в его помятое лицо, на вчерашние футболку, и джинсы, которые он не снял, неосознанно поправляю выше уголок простыни, украденной из комнаты Кирилла.

— А, вот ты где, — хрипловато говорит он. И умывает руками лицо, заспанные воспаленные глаза. — А кстати, где ты была?

Мне показалось, что сердце рухнуло с размаха куда-то глубоко в пятки. На этот вопрос у меня не было ответа — как сказать мужу, что я…изменила ему, чтобы спасти сына? Да, думаю, что угодно, но Женя точно этого не поймет. С его домостроем в голове это было бы нелепым, странным сочетанием.

— В душ собралась, — выдохнула я.

Женя тут же потерял интерес к своему вопросу.

— Ладно, давай собираться уже, — прокаркал он, и поняв, что голос подводит, откашлялся. — Задержались мы с тобой тут, конечно…

— Да, — встрепенулась я. — Давай, мне нужно буквально минуту.

Я вскочила, не волнуясь о том, что подумает муж, отчего я таком виде, закутанная в несколько слоев простыни, взъерошенная, красная, со следами вчерашних поцелуев по всему телу.

Нырнула в душевую кабинку, пустила прохладную воду, провела руками по лицу, прижала пальцы к губам. Неужели все это было, случилось со мной? Если зажмуриться, то Кирилл так и встает перед глазами, сильный, мощный, уверенный в себе, источающий желание и власть. Но, как только открываешь глаза, понимаешь вдруг, что все события ночи не могли произойти со мной, они будто бы приснились, привиделись на фоне бесконечных переживаний и волнений.

Я провела мыльной рукой по телу и почувствовала, как все оно отдается приятным напряжением, которое точно говорило о том, что ласки и напор Кирилла не привиделись и точно случились со мною.

Через несколько минут, немного просушив длинные волосы, и оправив белый льняной сарафан на тонких бретелях, вышла из комнаты.

Женя обнаружился на первом этаже, он хмуро смотрел в телефон.

— Ты вызвал такси? — тихо спросила я, боясь потревожить хозяина дома и не столкнуться с ним сейчас лицом к лицу. Такая встреча была бы очень, очень нежелательной. Все внутри запульсировало при одной только мысли о том, что мы можем снова увидеться, но я тут же отогнала эти греховные видения, которые следовали за мною по пятам.

— Нет, нас повезет Дикий.

Черт. От одного только упоминания его имени подкосились колени. Стало не по себе, будто бы горло стянуло стальной пружиной, которая начала стягиваться, лишая доступа кислорода.

— Машина во дворе, — я медленно обернулась на его голос, притягательный, сильный, и замерла. Кирилл стоял на последней ступеньке лестницы и оттого казался еще более мощным, внушительным, чем обычно. От него так и веяло ярким, насыщенным, сконцентрированным чувством уверенности в себе и пренебрежением к тем, кто оказался на его пути — в данном случае — ко мне и Жене.

— Ну, поехали, — муж быстро вышел из комнаты, распахнув дверь в шумное и веселое, зеленое и солнечное лето, а я в это время поежилась от морозного, ледяного взгляда, который скользнул по лопаткам, открытой части шеи, плечу.

— Я… — мне казалось, что нужно попросить Кирилла о чем-то, чтобы он не говорил, молчал…но…слов, конечно же, не было. Не было ни единой мысли о том, как оправдаться за свой поступок, как попросить его не придавать значения нашей безумной и бесконечно страстной ночи любви, которая перевернула мой мир всего за несколько часов.