Папа, ты попал!

— Как это не воспринимает? — выпучив свои глаза, она топает ногой. — Я выхожу за тебя замуж! Как мы собираемся дальше жить, если Василиса огрызается на меня всякий раз, стоит мне с ней заговорить!? Ей всего пять лет, а что будет дальше? Я не потреплю к себе такого отношения!

— Ты можешь орать на пол тона тише!? Тамара Александровна всё ещё здесь, — я пытаюсь быть лаконичным и тактичным, но сам едва ли не до хруста в костях сжимаю кружку в руке, наполняя её наваристым чаем. — И Вася уже спит!

— А мне плевать! Пусть Вася слышит!

Ну всё. Это уже ни в какие ворота не лезет. Если ей плевать, то мне и подавно….

Резко встаю из-за стола, размашистыми шагами приближаюсь к ней практически вплотную и хватаю за локоть. Вся напускная бравада заметно поубавила обороты, стоило мне разок её встряхнуть. Легонько, для профилактики. Милана знает, что я привык относительно спокойно переживать моменты конфликтов. Стараюсь не реагировать на гормоны и прочую лабуду, которой она в последнее время прикрывается. Но она также знает, что есть и такие моменты, когда я могу взорваться. Когда она переходит ту грань, когда я не могу уже спокойно реагировать — всё это связано с моей дочерью. Никому не дозволено что-либо говорить о ней, да ещё в таком тоне.

— А потом ты ещё удивляешься тому, что она на тебя огрызается? Так заслуживаешь! Ты не задумывалась почему Василиса нормально общается со мной? С Тамарой Александровной? Она ребёнок, Милана! — отпускаю её и Милана начинает пятиться от меня пока не упирается в стену. — Но в развитии ты недалеко от неё ушла. Зря ты возлагаешь надежды, что она бросится тебе на шею сразу после свадьбы! Я неоднократно предупреждал тебя, что нужно дать малышке время. Ей нужно привыкнуть к тебе, пообщаться нормально, а ты всякий раз включаешь мамку за каким-то делом! Только вот слишком рано! Довольно!

— Ну давай! — краснеет она, ещё немного и расплачется, судя по её дрожащему подбородку. — Давай, скажи это!

— Что ты хочешь услышать от меня?

— Что ты готов отменить свадьбу и отказаться от меня из-за того, что Василиса не принимает меня! — кричит она, впадая в истерику.

Если она думает, что я куплюсь на весь этот цирк, то зря.

Усмехнувшись, я лишь качаю головой и возвращаюсь за стол в надежде спокойно допить остатки уже остывшего чая.

— Зачем мне так говорить?

— Да потому что я чувствую, что тебе уже не нужна вся эта свадьба! Не забеременела бы я от тебя, не было бы никакого предложения, никакой свадьбы! Для тебя я как мешок с костями, которая вынашивает очередного твоего ребёнка! Не удивлюсь, если у тебя таких на стороне ещё тьма тьмущая, — как разъярённая волчица подбегает в мою сторону, семеня мелкими шажками. Милана наваливается на стол, вырывает из моих рук кружку, швыряет её в раковину и как ни в чём не бывало продолжает всматриваться в мои глаза. — Скажи, а эта твоя, якобы, сестра, она тоже беременна от тебя? Может, поэтому ты привёл эту замухрышку в наш дом?

В наш… Здесь нет ничего твоего…

— Так, всё! Хватит с меня! — долбанув кулаком по столку, резко приподнимаюсь я и иду в холл. Не хочу сорваться, а потом высказать ей всё, что о ней в данный момент думаю.

— Куда ты намылился? — плачет она, крича мне вслед.

— Подальше от твоих истерик! Они меня уже задолбали!

— Вот так всегда! Чуть что — и ты всегда убегаешь от меня! Ещё бы знать куда ты уезжаешь в ночь!

— Тебя это не касается!

Она что-то ещё буровит, но я уже не разбираю ни единого слова. Беру телефон, бумажник, ключи от машины и сваливаю к чертям собачьим. В такие моменты я обычно уезжаю в свою старую квартиру на пару часов, чтобы остыть, но вовремя вспоминаю, что там сейчас Надя.

Надя… Звездец…

Проезжая супермаркет также вспоминаю, что обещал завезти ей продукты. Как я мог забыть? С Миланой я скоро забуду и своё предназначение. А есть ли оно у меня вообще?

Через полчаса я уже стою в коридоре своей квартиры с двумя пакетами продуктов и всякой всячины в руках. Внутри темно, из гостиной доносятся звуки телевизора. Ставлю пакеты у прихожей и, тихонечко дойдя до угла комнаты, выглядываю из-за него одним глазом. Телевизор работает, а Надя тем временем спит, свернувшись калачиком.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍

Достаю телефон, смотрю на часы.

Одиннадцать часов. Я точно рехнулся, раз припёрся в такое время.

Иду в кухню, включаю свет и замечаю, что Надя уже успела сварганить борщ, что так привлекает меня своим видом и душистым ароматом. Стараясь оставлять без внимания то, как в моём брюхе начали взвывать волки от голода, я практически бесшумно разбираю пакеты и раскладываю всё в холодильник. Уже собираюсь по-тихому уйти, выключаю свет, но из-за угла на меня натыкается Надя, носом врезавшись в мою грудь. Я-то предполагал она ждёт меня, но если так, то для каких целей тогда она начинает громко визжать, совсем не щадя мои барабанные перепонки.