Папа, у меня есть бизнес. Как нормально зарабатывать в 16 лет

Сестра Аркаши, которая составляла единое целое со своими подружками, упорно жаловалась брату на то, что я их ничему не обучаю, и поэтому они продают не больше трёх фонариков в день. Аркаша, с которым мы неплохо ладили, несколько раз со мной разговаривал по этому поводу, но и сам прекрасно видел, что отношение ко всем своим людям у меня одинаковое, информация для всех одна, и даю я всем одно и то же. А уж пользоваться моими советами, как Женя и Юля, или сидеть на лавочке – личный выбор каждого. Три подружки уехали в родную деревню, заработав тысяч по пять за несколько недель.

До ужаса хитрый Валерий, который всё пытался продавать по двести рублей, исчез прямо в «поле» с фонариками в руках. Он просто не вернулся вечером к палатке и выключил телефон, а я не досчиталась пятнадцати единиц товара. Конечно, я бы рвала и метала, если бы у меня остались хоть какие-то силы в конце трудового дня.

Постепенно накапливалась усталость. Ежедневно я вставала в 7 утра, ложилась около 11 вечера, а в единственный выходной была обязана присутствовать на корпоративном отдыхе. Поначалу мне это нравилось, но постепенно желание остаться на весь день в постели и НИЧЕГО не делать перевешивало все остальные. Я целыми днями находилась на главной улице города, полной ресторанов, но не желала оставлять в них деньги. Перекусами служили булочка и сок, а позднее – булочка и энергетический напиток. Нормальную домашнюю еду я видела только по вечерам и то, если сразу не засыпала. Мне никогда не нравился кофе, а энергетик я попробовала впервые на той же улице – промоутеры раздавали бесплатные бутылочки. Напиток пришёлся по вкусу, бодрил и повышал настроение, так что скоро я конкретно на них подсела.

В силу молодости, первые месяцы я работала на нескончаемых запасах энергии, однако, к концу лета организм стал требовать отдыха, в первую очередь – психологического.

Со мной в команде остались только Женя и Юля, однако, безоблачные, полные веселья деньки закончились и для них. Женя, в стремлении заработать побольше денег на колледж, жила примерно в моём режиме: вставала засветло, оставалась на все вечерние собрания, пичила каждого встречного и всё пыталась достигнуть планки в сто проданных фонарей в день. Но Женина мама, которая разительно отличалась от моих родителей, взбунтовалась.

Когда в начале лета родители отказывались отпускать меня на работу и требовали принести зарплату, ими руководило чувство тревоги. Папа боялся, что меня обманут и первый рабочий опыт вызовет во мне отвращение к труду. Как только фирма доказала свою порядочность, выплатив деньги, аргументы против моей работы исчезли. Женю же держали дома в качестве бесплатной рабочей силы и, когда эта сила вдруг начала вкалывать в другом месте, начались проблемы.

Я была шокирована рассказами о том, что, помимо стандартного «посуда-пол-пыль-глажка» (это делала дома и я, помогая маме), Женю каждую неделю заставляли мыть стены на кухне и в туалете, каждый месяц – окна (не знаю, что там за месяц пачкалось), стирать и гладить одежду всей семьи (у нас каждый обслуживал себя сам), а её мама в принципе не участвовала в уборке квартиры. Чтобы переделать все дела, едва хватало воскресенья, и Женя давно уже не появлялась на корпоративном отдыхе. Когда её младший брат вернулся из детского лагеря, еженедельной уборки стало не хватать, и её мама, как и моя когда-то, пожаловала в офис.

Мне хватило одного взгляда на эту воинственно настроенную мадам, чтобы понять, что Женю я больше не увижу. Однако Руслан Сергеевич не был бы боссом, если бы не владел виртуозно техниками убеждения. Женя выросла в отличного продавца и неплохо пополняла общую кассу, так что расставаться с ней было невыгодно. После долгого разговора с её мамой решили, что моя коллега остаётся на работе, но до конца лета появляется в офисе три раза в неделю. Это было лучше, чем ничего, и мы поехали праздновать маленькую победу.

Я искренне не понимала позиции той женщины-собаки-на-сене. Её дочь работала на летних каникулах, чтобы оплатить обучение, за которое мать отказалась платить! Но при этом она не давала ей зарабатывать, буквально привязывая Женю к себе и, по факту, лишая будущего. Я очень хотела помочь подруге, старательно подталкивая её к свадьбам и не бросаясь к клиентам, если мы шли вместе, но тут начались новые проблемы. Фонарики перестали покупать.

В шестнадцать лет я не была знакома с понятием «сезонность спроса», а в фирме подобных терминов старательно избегали. Мы должны были уметь продать всегда, везде и кому угодно, а всякие «сезонности», по мнению боссов, только оправдывали бы нашу лень. Тем не менее, в августе число туристов и праздных гуляк значительно убавилось, совсем рядом замаячил новый учебный год, вот-вот должны были развернуться школьные базары, и все деньги люди берегли для них. Наши фонарики были уже не в тему, но мы этого не понимали и не желали сдаваться. С каждым днём мне было всё тяжелее продать даже привычные 50 штук, не говоря уж о большем. Тогда в ход было пущено запретное оружие – жалость.