ПАПАПА (Современная китайская проза)

Когда из отверстия начала сочиться вода, старик залепил её землёй. Казалось, делать ему больше было нечего. Он повесил мотыгу на дерево, положил лопату рядом с могилой, плотно прикрыл бочку циновкой, свернул слоями одеяло под навесом, аккуратно разложил под столбом чашки, ложки, палочки для еды. Затем встал перед стеблем кукурузы, взглянул на листья — их полностью поглотила желтизна — и сжал пальцами дряблый початок, напоминавший мешочек с водой. Повернув голову, старик увидел, что солнце готовилось всплыть между двумя вершинами на востоке. Красный рассвет кровавым океаном залил горы и равнины. Старик, стоя между навесом и стеблем кукурузы, взглянул на горы, и ему показалось, что он увидел там тысячи пасущихся красных коров…

Старик знал, что сил у него совсем не осталось. Потерев глаза, он посмотрел на небо и увидел, что окаймлённые золотом чешуйчатые облака скользят перед солнцем, словно рыбки, плавающие в красном озере. «Сегодня солнце будет весить не меньше одного ляна и четырёх цяней», — подумал он и, обернувшись, взглянул на весы, лежавшие под навесом. Он подошёл к собаке, погладил её, взял на руки и положил в недавно вырытую могилу, чтобы она своей шерстью обтёрла её стенки. Затем достал пса из канавы и произнёс: «Слепыш, либо ты умрёшь первым, либо я. Кто из нас останется в живых, тот и должен закопать того, кто умрёт».

Сказав это, старик погладил пса по спине, вытер слёзы в уголках собачьих глаз и достал из мешка медную монетку. Положив её на ладонь иероглифами кверху, он взял переднюю правую лапу пса, потёр ею монету и сказал: «Кому жить, а кому умирать — пусть решает судьба. Я подброшу эту монету, и если она упадёт иероглифами кверху, то ты закопаешь меня, и я стану удобрением, если иероглифами книзу — я закопаю тебя, и ты станешь удобрением». Два пересохших колодца собачьих глаз внимательно смотрели на старика. Лапа неподвижно лежала на монете в ладони хозяина. Мутные чёрно-красные слёзы капали в недавно вырытую стариком могилу.

Старик успокаивал: «Не надо плакать. После смерти, если моей душе суждено будет переселиться в тело животного, я стану тобой, а если тебе предложат стать человеком — становись моим ребёнком, и мы, как и прежде, будем вместе». Пёс перестал плакать. Он изо всех сил пытался встать, но его передние лапы обмякли, и он снова повалился на землю возле могилы.

Старик ещё раз предложил Слепышу допить полчашки крысиного отвара, но пёс отрицательно покачал головой. Тогда старик сказал: «Пора кидать монетку, пока у каждого из нас ещё есть силы, чтобы закопать другого».

Слепыш повернул голову в сторону выкопанной могилы. Погладив его в последний раз по спине, старик поднялся с бугорка, на котором сидел. Солнце широкими шагами продвигалось к вершине хребта. На обширной, объятой огнём земле уже можно было различить нарастающий звук разгорающегося пламени, словно с другой стороны хребта то поднималось, то опускалось развевающееся на ветру полотнище. Старик выругался, в последний раз посмотрел на монету и, повернувшись к собаке, сказал: «Ну что, начнём?» Потом подбросил монету в воздух. Солнечный свет был плотным, и монета, натолкнувшись на твёрдые пучки солнечных лучей, издала красный металлический звон. Вращаясь, она в падении разрезала лучи света на мелкие кусочки. Старик внимательно, до рези в глазах, наблюдал за летевшей монетой, будто это была огромная капля дождя, неизвестно откуда взявшаяся. Пёс услышал, как медная монета наконец упала на землю с красно-жёлтым звоном — так падает на траву спелый абрикос. Старик направился к монете. Пёс последовал за хозяином. Подойдя к взрыхлённому мотыгой участку земли, старик нагнулся, поднял монету и, повернувшись к собаке, спокойно сказал: «Слепыш, сходи и допей отвар, чтобы у тебя были силы рыть землю». Пёс стоял не шевелясь. Старик настаивал: «Иди. Слушай меня».

Слепыш по-прежнему не двигался. Он снова согнул передние лапы перед хозяином. Но старик был неумолим: «Не нужно кланяться мне. Это воля неба — я стану удобрением для кукурузы». Однако взял монету, подошёл к собаке и нежно погладил её по голове со словами: «Говоришь, что чувствуешь себя виноватым, тогда я подброшу монету ещё два раза. Если из трёх подбрасываний два раза выпадут иероглифы — умирать мне, а если два раза оборотная сторона — умирать тебе».

Пёс поднялся с земли. Старик снова подбросил монету. Она упала прямо перед собачьей мордой. Старик взглянул и сказал: «Нет смысла дальше бросать», — и мягко опустился на землю. Пёс отыскал то место, где раздался звук упавшей монеты, потёр лапой и лизнул языком верхнюю её часть. Потом лёг на землю, и вскоре под его головой образовались два влажных комка глины.