Папина дочка

– Да… Да, я это тоже знаю, Таточка, милая. Я этим, собственно, и живу… Тем, что могло бы быть, да не случилось… Да, Саша хотел уйти ко мне, очень хотел. Но ведь, если смотреть правде в глаза, все равно это было невозможно, Таточка. Твоя мама ни за что бы, ни при каких обстоятельствах… Она бы его не отпустила, нет. Она его держала – тобой. Ты еще не в том возрасте была, чтобы можно было просто взять тебя за руку и уйти. Папа очень хотел этого, да. Но он не мог… Не мог…

– Значит, он только из-за меня с мамой жил, да? Хотел уйти, но не мог? Значит, это я виновата в его смерти, выходит?

– Боже, ну что ты такое говоришь, Таточка! Как тебе такое в голову пришло! Ты не можешь быть виноватой просто потому, что он тебя очень любил! Очень… Я знаю, как он тебя любил, да… И я думаю, твой папа уж точно бы не хотел, чтобы ты чувствовала себя виноватой. Он хотел бы видеть тебя счастливой, просто счастливой… Ты уж постарайся быть счастливой, Таточка. Для папы постарайся. Ты понимаешь меня, да?

– Да… Понимаю… – тихо проговорила Тата, ухватив ладони Анны и прижимая их к своим горячим щекам. – Понимаю… Спасибо вам за эти слова, Анна. Спасибо… Спасибо, что вы такая…

Они замолчали обе, и в наступившей паузе некстати зазвонил телефон из прихожей, и Анна с досадой высвободила свои ладони из рук Таты. Подойдя к телефону, с той же досадой проговорила:

– Да, слушаю… Да, я сейчас приду. Не волнуйтесь, я дома, я иду, через пять минут буду у вас…

Зайдя на кухню, Анна пояснила торопливо:

– Соседка звонила, старушка с пятого этажа… Болеет очень, я хожу, уколы ей ставлю. Я ведь за мамой долго ухаживала, когда к себе ее перевезла, вот и научилась… Мама умерла в прошлом году, а соседские старушки, что с мамой дружили, теперь меня часто просят, как им откажешь? Ты уж извини меня, Таточка, я отлучусь ненадолго. Подождешь? Я быстро…

– Нет, я пойду, пожалуй. Мне хочется одной побыть, извините. Домой сейчас не пойду, просто по улицам поброжу…

– Что ж, понимаю. Но ты заходи ко мне, Таточка! Я всегда буду тебе рада! В любое время или звони, или заходи… А вечерами я точно всегда дома, практически не хожу никуда… Не забывай меня, ладно?

– Хорошо… Я обязательно буду к вам приходить, Анна. Обещаю…

– Да, Таточка. Приходи. Я буду тебя ждать…

Часть 5 Люда

В тот день Люда поднялась с постели с неохотой, и настроение было хуже некуда. Словно предчувствовала, какой денек ей предстоит… И когда телефон зазвонил с утра пораньше, сразу поняла, что новости он принесет невеселые.

Взяла трубку, услышала незнакомый голос:

– Здравствуйте… Пригласите к телефону Таню, пожалуйста.

– А вы кто, собственно? – ответила почему-то с раздражением. – И зачем вам моя дочь понадобилась?

– А, так вы ее мама, значит…

– Да, я ее мама.

– Что ж… Тогда я вам скажу… Хотя Елизавета Максимовна оставила мне некие распоряжения – так, на всякий случай… Чтобы я внучке ее позвонила… Таточке… То есть вашей дочери Тане, стало быть. Можно мне ее попросить к телефону?

– Нет. Нельзя, – cтрого отчеканила Люда, еще больше раздражаясь. – Вы правильно сказали – она моя дочь. И я за нее несу полную материнскую ответственность. Так что там случилось у Елизаветы Максимовны, можете, наконец, сказать?

– Да, конечно… Конечно, могу… Елизавета Максимовна умерла сегодня ночью.

– Как умерла? – ахнула Люда, прикрыв рот рукой.

– Да вот так… С вечера ей плохо стало, я «Скорую» вызвала. Ну, они приехали, укол сделали… Сказали, ничего страшного, просто давление резко подскочило. Я еще посидела с ней до ночи, а когда она уснула, домой ушла. Рано утром пошла проведать, а она… И не дышит уже… Но я опять «Скорую» вызвала – мало ли… Я не медик, не могу судить… А врачи приехали и уже смерть констатировали. Вот так все и было, значит… А еще Елизавета Максимовна мне много раз повторяла, что, мол, если случится что, так чтобы я обязательно об этом Таточке сообщила. То есть Танечке, вашей дочери. В первую очередь. Вы уж не сердитесь на меня, если что не так… Я всего лишь соседка, человек посторонний. Как меня просила Елизавета Максимовна, так я и делаю. Вернее, хотела сделать… Простите…

– Ничего, мы сами разберемся. Вернее… Я сама своей дочери сообщу. Да и мне Елизавета Максимовна человек не посторонний, как вы понимаете. Ничего, сами разберемся… И все сделаем как полагается. Скажите, ее ведь увезли уже в морг? Если вы «Скорую» вызывали?

– Да, увезли.

– А ключи от квартиры у вас есть?

– Есть… Но я сейчас на работу уже убегаю… Но ведь, насколько я знаю, у Таточки тоже ключи есть… Вы разве не знаете?

– Отчего же не знаю? Знаю… Просто Таты сейчас дома нет, она у подружки на даче, оттуда далеко ехать, и связи нет… А вы отнесите ключи в ту квартиру, где кто-нибудь дома остается! И мне перезвоните, хорошо? Я сама заберу… Надо же в квартиру войти, надо же как-то похоронами заниматься…

– Хорошо, я так и сделаю. На третьем этаже есть соседка-пенсионерка, она всегда дома. Квартира двадцать четыре…

– Спасибо, я поняла. И спасибо вам за звонок…

– Но вы уж Таточку как-то вызовите от подружки, постарайтесь, пожалуйста! Елизавета Максимовна меня так просила…