Папина дочка

В квартире Елизаветы Максимовны остро пахло лекарствами и еще чем-то, что всегда сопровождает уход человека из жизни. Запах пустоты, запах осиротевшего без хозяина жилья… Тата подошла к столу, за которым они с Елизаветой Максимовной всегда пили чай, провела дрожащей рукой по скатерти, взяла в руки тонкую фарфоровую чашку – бабушкину любимую. В чашке на донышке плескались остатки чая. Подумалось вдруг – посидеть бы сейчас одной здесь, на диване, послушать грустную тишину, проститься с бабушкой… И не слышать за спиной мамин голос, нетерпеливый и деловитый…

– Ну что, Тата? Где у бабушки документы лежат? Давай посмотрим, надо ведь идти свидетельство о смерти оформлять… А сначала за справкой о смерти надо поехать… Дел всяких очень много, Тата! Ты уж извини, что я тебя тороплю, но…

– Документы в шкатулке, в секретере! – торопливо перебила мать Тата только затем, чтобы она замолчала. – Там и паспорт тоже лежит…

Сидя на диване, она будто в тумане видела, как мама вожделенно перебирает бабушкины документы. И в который раз ругала себя: зачем, зачем… Надо было одной сюда приходить… Бабушка же просила, а она сдалась, она таки уступила…

Но Люда не слышала мыслей дочери. Держа в руках дарственную на квартиру, говорила тихо, будто сама с собой:

– Надо же… Расщедрилась-таки на дарственную для внучки… Но хорошо, если так… Хоть квартира не пропадет. А могла бы и ничего не оформить, вот бы я набегалась тогда…

Словно спохватившись, она быстро глянула на дочь, проговорила с печальным вздохом:

– Документы я все домой заберу, Таточка… Чего они тут будут лежать… Мало ли у кого еще ключи от квартиры есть! Да, насчет ключей… Надо у соседки с третьего этажа их забрать. Мне сказали, они у нее пока. И твой ключ от квартиры тоже при мне пусть будет… Так сохраннее, правда? Вдруг ты потеряешь?

Тата только рукой махнула. Не могла она сейчас с мамой спорить. Сил не было. И еще она поняла вдруг, что с уходом бабушки осталась одна, совсем одна…

– А шкатулку я домой не потащу, больно тяжелая! – продолжала деловито распоряжаться Люда. – Пока только документы заберу… Можно, конечно, еще по шкафам посмотреть, да некогда сейчас… Да и нечего искать особо, я думаю! Вот они, все деньги, здесь, в конвертике. Ну и на книжке еще немного… Но с книжкой уж потом разберемся… Смотри-ка, предусмотрительная оказалась Елизавета Максимовна! Денег оставила тютелька в тютельку, аккурат на похороны хватит! Нынче это событие недешевое. Вот мы на работе хоронили недавно одного сослуживца, так скидываться всем миром пришлось! А тут и своих добавлять не надо, и этих денег хватит…

Испугавшись, что сказала лишнего, Люда испуганно прижала пальцы ко рту, глянула мельком на дочь. Но та ее и не слышала вовсе – полностью погружена была в тихое отчаяние. Не плакала, только медленно раскачивалась взад-вперед, бормотала что-то непонятное. Но времени не было прислушиваться – что она там бормочет… Надо было торопиться, бежать, исполнять горестные обязанности.

Народу на похороны собралось немного. Люда расстаралась, конечно, честно обошла всех соседей, собрала дальних родственников. С кладбища поехали в столовую, где был заказан поминальный обед. От Таты помощи было немного; все это время ходила вялой, заторможенной. Когда Люда к ней обращалась, вздрагивала, смотрела испуганно. Люда сердилась про себя – перед людьми позорит, ей-богу… Еще подумают, что мать ее в черном теле держит, что издевается над родной дочкой! Никто ведь настоящей правды не знает, кто на самом деле над кем издевается!

Не прошло и месяца после похорон, как Тата спросила:

– А где ключи от бабушкиной квартиры, мам? Отдай их мне, пожалуйста.

Люда застыла на месте, предчувствуя недоброе. Потом спросила осторожно:

– А зачем тебе ключи вдруг понадобились, Таточка?

– Надо, если прошу…

– Но ты можешь сказать зачем?

Тата глянула так, будто вопросы матери были оскорбительны для нее. Люда отвела глаза, помолчала немного. Потом развела руки в стороны, произнесла с вызовом:

– Так нет у меня ключей! Нет, понимаешь?

– А где они?

– А чего ты меня допрашиваешь, будто я обязана тебе отвечать? Что тебе с этих ключей? Говорю же, нет их у меня… Нет, и все… И отстань, пожалуйста… Вон у меня голова с утра раскалывается, а ты привязалась с ключами! Делать тебе нечего, что ли? У тебя ж экзамены, иди готовься! И не приставай к матери с глупостями!

– Где ключи, мам? Дай мне ключи! – снова повторила Тата, исподлобья глядя на мать.

– О господи… – простонала Люда, закатывая глаза. – Что мне за наказание с тобой, не пойму… Говорю же тебе, нет у меня ключей, нет! Один комплект в квартире у Елизаветы Максимовны остался, а один я забрала, да… Они у меня были, а сейчас их нет…

– А где же они?

– Так я Лене отдала… У нее они.

– Почему Лене? Зачем?

– Ну, отдала и отдала! Перестань меня допрашивать, будто я преступник, а ты следователь!

– И все-таки зачем, мам?

– Ой, господи… Просто Лена хотела квартиру посмотреть… Она ведь замуж собралась, ты знаешь! Ремонт там сделать кой-какой надо…

– Где ремонт? В бабушкиной квартире? Зачем Лене там делать ремонт?