Папина дочка

– Будешь, конечно! А на Павлика ты не обижайся, ладно? Они ведь с Олей давно вместе… Павлик очень помог ей трудные времена пережить. Оля тяжело восприняла развод родителей, даже в клинику неврозов попала. Она любила отца, была очень к нему привязана… А мама не разрешала ей с отцом видеться, ультиматум Оле поставила – если, мол, узнаю, что с отцом общаешься, из дому выгоню! Иди куда хочешь, нет у тебя больше матери! Знаешь, довольно расхожая ситуация получилась, у многих так складывается – женщина начинает мстить бывшему мужу посредством ребенка. Бедная Оля так страдала от этого… Ей и мать было жалко, и по отцу страшно скучала. Думала, он ее забыл, знать больше не хочет. А что ей еще было думать, если он исчез? Уехал, ничего не объяснив… А потом вдруг объявился – позвонил Оле из Америки! Три года его не было! Ну, тут девочка, конечно, совсем голову потеряла! С одной стороны – мать от себя не отпускает, с другой – отца очень увидеть хочется! Пришлось ей с мамой поссориться, чтобы к отцу уехать… А тут еще и с Павликом на какое-то время расстаться пришлось… Понимаешь, как все сложно, Танечка? Я так переживала за них, это ж все на моих глазах происходило! Бедная, бедная Оля… И маму ее очень жалко. Она ведь отъезд дочери как страшное для себя оскорбление восприняла… Понимаешь?

– Понимаю. А кому сейчас легко, Наталья Петровна?

– Да, ты права. Всем трудно. И мне, знаешь ли, тоже нелегко… Как матери – нелегко…

– А вам почему? Сами же говорите, у Паши с этой Олей любовь…

– Ну… Так-то оно так… Вот я и боюсь, как оно все будет… А вдруг она Павлика в Америку увезет? Вдруг она за ним приехала, а? Увезет, и я сына не увижу больше…

Наталья Петровна вздохнула, отпила из чашки остывший чай.

Тата молчала, не знала, что ей сказать. Наверное, надо было тоже найти какие-то слова утешения – не увезет, мол, не переживайте… Но почему-то не получалось. А если бы получилось, фальшиво бы прозвучало, наверное. Потому что своя собственная эгоистическая досада поглотила бы всю искренность этого утешения…

– Я пойду, Наталья Петровна. Поздно уже.

– Да, Танечка, конечно… И мне завтра на работу рано вставать… Хотя какое там! Все равно не усну всю ночь, думать буду… А ты иди, Танечка, спокойной ночи тебе!

Да уж, легко сказать – спокойной ночи! Откуда ей быть спокойной – после таких новостей?

Пришла домой, начала ходить из угла в угол. Остановилась около отцовской фотографии, глянула на нее с укором… Ну что ты улыбаешься, папа, что? Не видишь, как мне плохо сейчас? Как неприятно – будто в душу мне плюнули? Еще и телефон звонит… Кто там так поздно…

Звонила мама. Услышав ее голос в трубке, Тата еще больше напряглась, почувствовав, как растет внутри раздражение. Ну почему она в такой момент звонит, когда ей и без того плохо? Давно ведь не звонила, а сейчас будто приспичило…

– Ну как ты, Таточка? Я знаю, сегодня в институте зачисление было… Поступила?

– Да! Я поступила! Все хорошо! Отлично просто! Поступила я, да!

– Молодец… А чего голос такой?

– Ну какой, какой у меня голос?

– Будто ты расстроена чем… Что-то случилось, да?

– Ничего у меня не случилось, все в полном порядке! Лучше просто некуда! Просто зашибись, как все хорошо!

– Ну ладно, ладно… Не злись. Я и так стараюсь реже тебе звонить, чтобы ты не злилась.

– Да я вовсе не злюсь… С чего бы мне злиться?

– Ну, так и я думаю – с чего бы? Тогда, может, мы с Леной завтра к тебе приедем, а? Поздравим с поступлением. Я пирог испеку… Хоть поглядим, как ты там устроилась, в самостоятельной жизни!

Вот зря мама произнесла эту последнюю фразу – хоть поглядим… Понятно же, что надо правильнее сказать не «поглядим», а жадно полюбопытствуем. Может, изъян какой найдем в твоей самостоятельной жизни. Еще и позлорадствуем по этому случаю. Такую вот развлекуху себе устроим, ага.

– Так можно? – снова спросила мама, пытаясь пробраться через неловкую паузу. – Чего ты замолчала вдруг, а?

– Меня завра не будет дома, мам. И вообще… Не надо меня поздравлять. Ну, поступила и поступила, подумаешь.

– А когда можно, если не завтра? Все равно ведь мне надо прийти… Вон соседи спрашивают, куда Таточка делась, почему ее не видно… Как она, мол, где она… А я даже не знаю, как ты! Ну хорошо это или нет, сама подумай? Нельзя же так… Я ведь мать тебе… И без того не знаю, с какой стороны к тебе подойти… А могла ведь и без звонка приехать, между прочим! Разве мать не имеет права приехать к дочери в любое время дня и ночи?

– Зачем, мам? Не надо… У меня все хорошо, я справляюсь. И вообще… Не заводись, не надо.

– А я разве завожусь? Да моему терпению позавидовать можно! Не каждая мать такое-то отношение вынесет… А я терплю… Скреплю сердце скобкой железной да терплю! Вон соседи меня спрашивают – как Таточка, мол, пропала, а я только улыбаюсь, как дурочка, да глаза отвожу… Потому что мне даже объяснить им нечего, куда ты пропала и почему к матери не заходишь!

Мама замолчала, будто задохнулась обидой, но вскоре продолжила с тем же отчаянием в голосе: