Папочка против (СИ)

Она сделала несколько прерывистых вдохов и открыла конверт, откуда посыпались крупные фунтовые купюры. В сердце больно кольнуло. Как он посмел прислать ей деньги!?

Но следом выпала и записка.

«Не спеши крыть меня матом, это твоя заслуженная зарплата за работу няней», - на девушку смотрел размашистый почерк с белого клочка бумаги.

Она печально усмехнулась и достала сложенные пополам несколько листов бумаги. От них исходил ещё свежий запах табака. Табака и отчаяния.

Собравшись с силами, обидой и любовью, Эйприл развернула их и начала читать.

«Дорогая Эйприл!

Черт, как же паршиво это звучит, но прежде я никогда не писал писем (судебные приставы считаются?), так что тебе следует потерпеть меня ещё как минимум пару страниц. Я не уверен, что закончится раньше - бумага или мои нервы, поскольку это уже девятая попытка связать пару слов.

Это письмо - не способ очистить совесть и хоть на немного убить скребущееся чувство вины. Я лишь собираюсь впервые за это сумасшедшее лето, проведённое с тобой, сказать правду.

Ты сейчас наверняка сидишь в своих шортах с изображением Рика и Морти, вся в крошках от сырных Принглс, пересматриваешь второй (на удивление - твой любимый!) сезон “Сверхъестественного” и думаешь о том, какой же я мудак и как же ты меня ненавидишь. Признаюсь, у тебя есть полное право на это - я разбил твоё сердце. Твоё чистое, не израненное мудаками и проходимцами, сердце. Стыдно ли мне за это? Нисколько.

Постой, не спеши закатывать глаза, я ведь не договорил.

Когда я впервые тебя увидел, в Лутоне, в салоне самолёта, - ты тогда ещё ругалась со мной за место у иллюминатора, - я сразу понял, что ты заноза в заднице. И не ошибся. Но вид у тебя был такой, словно ты летела покорять Лондон. У тебя это так и не вышло, покорительница хренова. Зато ты покорилась сама. Ты прилетела сюда в розовых очках, и когда я насильно снимал их с тебя - на твоих глазах все ещё оставалась эта отвратительно-радужная призма веселья и мечтательности. Ты хотела открывать выставки, раздавать автографы и покуривать табак где-нибудь на Кубе. И это нормально, ведь тебе едва стукнуло семнадцать.

Но со временем я поражался, в какую женщину ты стала превращаться. Конечно, твой идиотский и необдуманный поступок с тату, - ты его обязательно сведешь или перебьешь, - снова откинул тебя назад, но ты все равно продолжала взрослеть. Я стал замечать это в отношениях с Грейси, в отношении ко мне, в твоём мироощущении. Ты перестала покупать сигареты и выть от одиночества. Ты стала интересоваться искусством, а не пытаться впихнуть туда свою безвкусицу. И ты влюбилась в меня. Ещё один необдуманный поступок в твою копилку глупостей, которая уже ломится, на самом-то деле.

Ладно, хватит о тебе. Теперь обо мне. А вернее, о моих чувствах к тебе и моем поступке в аэропорту.

Ты считаешь, что я трус, и ты права. Я струсил. Но не реакции твоих родителей и фингала под глазом от твоего отца. Я испугался за тебя. Какая жизнь ждала бы тебя, узнай они правду? Их несовершеннолетняя дочь солгала о поступлении в колледж и развлекается с тридцатилетним мужиком, у которого есть дочь! Неплохое дело для суда, правда? Опять же, не это мой страх. Я бы в любом случае откупился. А твоя жизнь пошла бы к чертям собачьим. Они увезли бы тебя в любом случае, и ни я, ни Грейси, не смогли бы тебя выкрасть из самолёта, даже с собаками и автоматами, как в твоих любимых фильмах с этим шотландским красавчиком. Они - твои родители, а ты несовершеннолетняя, так что у них есть право. А что, если бы я тебя остановил? Если бы я не позволил этому случиться? Неужели в семнадцать ты хочешь быть привязана к чужой семье, каждый вечер делать уроки с моим ребёнком, смотреть, как я, мать его, старею и мои мышцы становятся не такими упругими, пропустив все веселье колледжа и кураж вечеринок? Я не хочу, чтобы в свои семнадцать твоя жизнь останавливалась. Ты выросла, но выросла для того, чтобы принимать взрослые решения и не идти на поводу у чувств, а не прекращать веселиться. Хватит заниматься самокопанием, займись тем, что тебе по душе. Пиши картины, встречайся с парнями, учись в колледже, живи жизнью молодой девушки и забудь обо всем, что случилось в Лондоне.