Папочка против (СИ)

Ведь если говорить о моих чувствах к тебе, то сказать тут нечего. Дело в том, что я ни черта не знаю. Ты влетела в нашу жизнь с Грейси, как метеорит, и я ещё долго буду собирать осколки твоего нападения. Твоё отсутствие в своей жизни я переживу, потому что я в тебя не влюблен. Определённо, есть что-то, что тянет меня к тебе, немыслимо тянет, и даже сейчас я безмерно тебя хочу, и хочу заботиться о тебе, и мне плохо от одной мысли о том, что ты сейчас наверняка сидишь в слезах. У меня в груди все сжимается, как тогда, когда Эмма привела Грейси тем утром в Париже. Но ты должна понимать: я не уверен, что смогу полюбить кого-то больше или хотя бы наполовину так, как я люблю свою дочь. У меня не было серьёзных отношений, кроме роковой интрижки с её матерью, так что я в принципе не знаю, что такое любовь, да и ты, наверное, тоже. Я просто поддался тебе и бешеному влечению к тебе. Так что твоё разбитое сердце - это полностью моя вина. Я позволил случиться этому.

И я настоящий кусок дерьма. Грейси тоже так считает, так что мне предстоит долгий путь к примирению с ней. Ну, а с тобой я мириться не собираюсь. Это письмо я написал лишь для того, чтобы ты не чувствовала себя использованной и обманутой. Ведь ты удивительная. Я не устану повторять, как хорошо мне с тобой было, и как приятно будет вспоминать о тебе. Все твои шутки, твои угрюмые замечания, ваш с Грейси шатер, ваши игры, твои рисунки, которые я храню, твой аромат в комнате и в моем кабинете, наши ночи на крыше, спрятанная пачка сигарет под комодом в гостиной, твои волосы в ванной и всё-всё-всё, что ты внесла в нашу жизнь - я это никогда не забуду. Я никогда не забуду тебя, твои поцелуи, твои прикосновения, то, как ты на меня смотрела. Никто и никогда не смотрел на меня так. Возможно, я упустил единственную женщину, которая меня полюбила. Возможно, я буду жалеть об этом. А возможно, я уже жалею об этом.

Я лишь хочу, чтобы ты не ненавидела меня. Хотя бы не настолько, насколько ненавидишь сейчас. Путаница чувств и страх за твоё будущее сделали свое дело. А я делаю свое. То есть прощаюсь с тобой. Где-то в конверте завалялся рисунок от Грейси, она не разговаривает со мной, но молча всунула его, когда я уже выходил из квартиры. Думаю, ты оценишь.

Будь счастлива, Эйприл. И прощай.

Гарри.»

Что-то ещё было написано на последней из этих многочисленных страниц, но Эйприл не смогла этого прочесть – соленые слезы предательски смешали чернила слов вместе, как и его чувства. Дрожащими руками она сунула руку в конверт, доставая оттуда сложенный пополам листик бумаги. Она развернула его, и новый поток слёз задушил девушку в своей цепкой солёной хватке. Это и правда был рисунок Грейси.

Эйприл в свадебном платье стояла напротив Эйфелевой башни, держа за одну руку Грейс, за другую – Гарри в костюме. Несбывшаяся мечта, нарисованная руками пятилетней девочки, и разрушенная руками тридцатилетнего мужчины.

Очередная, выученная наизусть и прочитанная сотни раз перед сном Грейси сказка, где золушка вернулась в свою прежнюю жизнь, да вот только не было там никакого принца.

Был лишь жестокий и непримиримый Гарри, не принц, не король и даже не придворный. Злой колдун, забравший сердце юной девушки и оставивший её умирать в заточении маленького городка в десятках километров от своего такого же жестокого царства.