Папочка против (СИ)

- Что вам от меня нужно? Вы никогда не парились обо мне, я была предоставлена сама себе и делала то, что хочу! Вот и сейчас оставьте меня в покое. Я здесь счастлива!

Эйприл посмотрела на Гарри и снова вернула взгляд к матери.

- Я люблю Гарри, - выпалила она, сотрясая своим признанием всю планету Земля.

Две пары глаз уставились на неё в удивлении. Стайлс уже рыл себе могилу и выбирал поминальный марш. Но Эйприл и не думала успокаиваться.

- Да, у нас настоящие чувства, не то что у вас, вы ни черта в этом не понимаете. Я люблю его, а он любит меня, вот и вся правда! Я хочу остаться с ним, - девушка схватила Гарри за руку, но он резко отстранился.

Вид у него был такой, словно ему только что признались в любви. Ах, погодите-ка…

- Эйприл что ты такое говоришь? – Сьюзен побледнела.

Если она была готова пережить мысль об обмане дочери, то её роман, хоть и с красавчиком, но с довольно взрослым красавчиком с ребёнком, приводила её в состояние агонии.

- Да, Эйприл что ты несёшь? – вдруг очнулся Стайлс, выдернув свою руку из её.

Эйприл в удивлении уставилась на Гарри.

- Скажи им! Скажи им всю правду, что у нас чувства!

- Что-о-о!? – закричала мать Эйприл.

Казалось, весь аэропорт следил за разворачивающейся драмой. Даже охранники стояли в сторонке, переговариваясь между собой, действительно ли Эйприл – любовница Гарри. И только Эндрю безучастно покупал билеты. Поругаются и помирятся. Ничего страшного не произошло. За колледж, правда, обидно.

Но там, на другом конце заинтересованного Хитроу, молодая девушка чувствовала, как земля уходит из-под её ног. Лёд во взгляде Гарри заставлял толпы мурашек пробегать по её спине.

- Нет у нас никаких чувств, что ты городишь? – Стайлс подошёл к Сьюзен, стараясь держаться как можно дальше от Эйприл. – Послушайте, между нами никогда ничего не было, это лишь её выдумки, чтобы остаться. Она не более чем няня моей дочери, я знал, что она собиралась поступить в колледж, простите, это моя ошибка. Но ей нужны были деньги, не оставлять же беднягу на улице.

Эйприл пошатнулась. Кажется, весь аэропорт, да что там, весь Лондон слышал, как гулко разбивается об этот полированный кафель её сердце. Слезы застыли в голубых глазах девушки, пока она переводила взгляд с пустых глаз её любимого на победную улыбку матери. Острое копьё предательства пронзило её душу насквозь. Она была готова умереть на месте, потерять сознание, ей не хватало воздуха, она не могла поверить…

- Что ты такое говоришь, Гарри? – шёпотом прохрипела она, игнорируя поток слёз, что, как и её сердце, разбивались о холодный кафель.

Такой же холодный, как и Стайлс.

- А как же то, что м-мы п-пережили?

Гарри сжал челюсти и снова обратился к Сьюзен. Он был таким же, как и в их первую встречу. Надменный, равнодушный, чужой.

И Сьюзен Дей, конечно же, поверила ему.

- Мы летали в Париж, она должна была сидеть с моей дочерью, - с леденящей душу сталью в голосе заявил он. Женщина коротко кивнула, не сводя глаз с дочери, которая прожигала в Гарри дыру своим убийственным и убитым взглядом. – Если позволите, я принесу её чемодан. Остальные вещи вышлю потом. Оставьте адрес.

- Ладно, - она сдержанно кивнула.

Боясь смотреть в глаза Эйприл, Гарри поспешил обратно в кафе, где ничего не понимающая Грейси ждала двух членов своей семьи. Она посмотрела на убитого горем и своей глупостью папу, поджала губы и ничего не сказала. Грейс просто ждала, когда придёт Эйприл, они закажут гранолу с йогуртом и поедут домой.

Но когда Стайлс схватил дрожащими руками её чемодан, в груди девочки зазвенел колокольчик тревоги.

- Папочка, а где Эйприл?

Мужчина замер, при упоминании её имени. Он уставился в стекло перед собой, за которым молча умирала часть его жизни, и вернул взгляд к дочери.

- Подожди меня здесь, родная.

Прекрасные бабочки, нарисованные самыми красивыми красками, вдруг стали чёрными, как смоль, и с каждым равнодушным взглядом, направленным не в её сторону, превращались в пепел. Эйприл наблюдала за тем, как мать забирает из его рук её чемодан, как в замедленной съёмке.

Её убили, растоптали, уничтожили, сравняли с землёй, передали в руки палачу, и, чёрт подери, лучше пусть ей вырвут сердце, чем отрубят голову.

Эйприл сглотнула, и Гарри развернулся, чтобы направиться обратно в кафе, к своей дочери, к своей обычной жизни, и тогда их взгляды столкнулись. Её голубые глаза потухли. Кроме боли и разочарования в них не было ничего. Зелёные глаза оставались прежними. Это был всё тот же Гарри. Тот, в которого она влюбилась. Жестокий, надменный, эгоист и сноб. Она не имела права ждать от этой истории другого финала, где в подвенечном платье идёт к нему, стоящему у алтаря с татуировщиком Стю, а Грейси бросает в неё отвратительно-розовые лепестки роз. Всё рухнуло в один миг. Всё исчезло. Осталась лишь холодная мать, холодный аэропорт, холодный взгляд, затянутый поволокой раскаяния.

- А как же Грейси? – прошептала она, вспоминая о самой маленькой части её жизни, но такой большой части её сердца.