Para bellum

В теории можно было создавать тут национальные государства, как это делали в оригинальном СССР в 1930-е годы. Но Фрунзе этого опасался. Прекрасно понимая к какому уровню откровенно пещерного национализма это все в итоге привело. Да и степень развития региона была такова, что подобное получилось бы только за счет завоза чиновников из центральных регионов РНР, которых и там пока не хватало. В общем – не только глупо и опасно, но и крайне затруднительно. Даже Сталин, на что уж сторонник подобных решений, и то довольно долго не мог сформировать эти квази-государственные образования. Для которых потребовались многие десятилетия, чтобы хоть как-то утрястись и оформиться во что-то жизнеспособное…

Таким образом получалось, что Советский Союз по итогам референдума 1929 года состоял все также из шести республик, только уже других: Российской, Польской, Молдавской, Закавказской, Хорезмской и Бухарской. Как и прежде на территории Союза устанавливался принцип единого союзного гражданства и единая экономическая зона с общей таможней и общим таможенным пространством. Всесоюзная валюта – червонцы – распространялась на весь Союз, имея безусловное хождение, но конфедераты имели право использовать свою – вторую валюту ограниченного местного хождения. Языком союзного общения признавался русский, однако, каждый федерат, конфедерат, край или округ был вправе добавлять к нему любой иной по своему усмотрению…

– Как видите, я выполнил свое обещание, – произнес Фрунзе, обращаясь к Маннергейму, также присутствовавшего как гость на этом собрании Верховного совета. – Союз стал конфедерацией. И Финляндия теперь может, сохраняя язык, культуру и изрядную долю суверенитета присоединится.

– Это отрадно слышать, – мрачно ответил Густав. – Однако Финляндия пока не слишком рвется.

– Вот как? Отчего же? Мы кажется все обговорили.

– Обговорили. И я в целом с вашими доводами согласен. Но я не правитель Финляндии.

– Значит националистические круги сделали свой выбор.

– Сделали. Выдвинув при этом меня на пост верховного главнокомандующего. Зная, что мне совесть и честь не позволит выполнять свои обязанности по защите Финляндии халатно.

– Жаль.

– Мне тоже.

– Насколько велико будет ваше военное упорство?

– Оно зависит не от меня. Думаю, что вы знаете, что с Туманного Альбиона в страну Саами завозится много денег и оружия. А в нужные уши льются ободряющие речи. Сами понимаете – в такой обстановке сложно что-то предполагать и планировать, кроме того, что националистические элиты Финляндии попытаются стоять насмерть. Понятно, на смерть своих граждан. Но это детали.

– Ясно, – серьезно произнес Фрунзе. – А не националистические?

– Не могу сказать… Оптимизм и общий душевный подъем в Финляндии достаточно высок…

– Они разве не знают, что в Ирландии началось восстание.

– Знают.

– И несмотря на это полагаются на помощь Великобритании? Удивительно.

– Они полагают, что Великобритания его достаточно быстро подавит. Как уже и бывало.

– Последняя Британо-ирландская война длилась с 1919 по 1922 год. Три года – это не так-то и быстро. Да и крови она им попила немало.

– Сейчас Великобритания не в пример крепче, чем сразу после Мировой войны.

– Но и ирландцы имеют крепкую поддержку. Великобритания уже несколько нот протеста направила в США.

– Не представляю зачем это США, – покачал головой Маннергейм.

– Как зачем? Лондон прикладывает все усилия, чтобы расшатать обстановку в Новом Свете. Добрая половина революционеров в США финансируется из Великобритании и использует Канаду как базу и источник снабжения.

– Вы думаете, что это правда?

– А что тут думать? Как будто в феврале 1917 года в Российской Империи было что-то иное, – фыркнул Фрунзе.

Маннергейм подобрался.

– Странно слышать от вас такие слова.

– Красные очень разные. Одни брали деньги у англичан, вторые у французов, третьи у американцев. Были и такие, которые не брезговали деньгами кайзера или австрийских агентов. Обслуживая, как следствие, интересы своих нанимателей в том формате, в котором они не противоречили идеям революции. А у каждого это понимание было своим. Большинство, правда, деньги не брали – им их просто не давали. Красные были очень разные. Объединяло красных только то, что они хотели сломать старый строй. Но красные в этом плане не уникальны, все тоже самое наблюдалось у белых и иных.

– А вы у кого брали деньги?

– Лично я ни у кого. В годы революции я был мелкой сошкой и мне никто ничего не предлагал, просто используя. Меня сделала Гражданская война, позволившая мне раскрыться. Что же до моих руководителей, то Троцкий как глава РККА в Гражданскую, бывший кошельком большевиков, был тесно связан с американскими и шведскими банкирами финансового интернационала. Но Лев Давыдович в тюрьме и идет следствие.

– Революция пожирает своих детей.