Пара для Эммы

Стоило ей открыть рот, чтобы сказать, что господин Рыж Рудович преувеличивает её достоинства или что он чрезмерно великодушен, добр и прочее, как лис усиленно возобновлял поток сладкоречия, и когда Эмма дождалась в потоке его слов грустного «НО», то приготовилась к неприятностям.

— Тут такое дело, — красиво и мило замялся опытный в ведении переговоров градоначальник, — мне, право, неловко, но моя должность, ответственность перед народом, законом… Вы уж не сердитесь, я бы никогда, но…

— Но?

— На вас сегодня подана жалоба. Господин маг из королевской канцелярии утверждает, что вы напали на его товарища и незаконно использовали свой ментальный дар. Вы же не получили разрешение магичить?

— Полагаю, вы знаете, что нет.

— Да, да, всё так печально!

— А господин маг не указал, при каких обстоятельствах произошло так называемое «нападение»? Так я вас просвещу! Двое мужчин ввалились ко мне в дом и повели себя, как разбойники!

— Ох, это же неприлично, упоминать, что одинокая славная девушка находилась наедине с двумя взрослыми самцами! — заметив, как Эмма в изумлении приоткрыла рот, заторопился продолжить:

— Горожане этого не поймут, а вы так смело говорите об этом! Но я полностью на вашей стороне, и если бы не служба…

— Я понимаю, что вы подневольный оборотень, — глухо произнесла то, что от неё ожидали. Вообще-то и ранее было понятно, что доказывать свою правоту бесполезно, иначе бы она не планировала уход из королевства Фарн, но чтобы так откровенно затыкать ей рот! Пусть Ратмир сам разбирается со своим градоначальником.

Лис поморщился, но Эмме уже надоело, что он юлит и не говорит о сути своего визита. Охватившее её злое раздражение она направила на то, чтобы отзеркалить поведение оборотня. Приняв неестественное сладко-умилённое выражение лица, она певуча проворковала:

— Скажите, наконец, что вас беспокоит, и я надеюсь, что смогу восстановить покой в вашей мятущейся душе.

Опешившее лицо велеречивого лиса было наградой за долгий поток сиропных речей. В эту игру можно играть вдвоём, а время идёт. За окном уже стемнело, и судья может вернуться в любой момент. Эмма выжидающе смотрела на собеседника и приготовилась петь издевательские дифирамбы дому градоначальника, его службе, домочадцам…

— Выписан указ о вашем аресте, — выдавил лис, — на человеческой половине вас арестует любой страж, а нас призвали к сотрудничеству. Я не подчиняюсь приказам короля Фарна, но как облечённое властью лицо дружеского народа обязан проявить понимание и содействие.

— Так вы пришли меня арестовывать?

— Луна с вами! Как вы могли такое подумать? Гостью судьи — да арестовать?!

— Тогда что же?

В принципе можно было не спрашивать: понятно, что просят катиться, куда подальше с глаз долой, но из вредности хотелось заставить сказать Рыжа Рудовича это вслух. Он явно боится судьи, но налаженные отношения с чиновниками со стороны людей ему явно дороже, так пусть попотеет, прямо высказывая, чью сторону он принимает.

— У меня есть дом в лесу, — без всякого дара эмпатии было видно, что лиса только что осенило и он уже довольно бодро продолжал: — возле озера… мы там с женой частенько летом отдыхаем… так, может, вы соблаговолите… так сказать, на свежий воздух, где властвует благословенная тишина и умиротворяющий покой…

— Не соблаговолю, — сорвалась Эмма, считая сегодняшний день бесконечным.

— Но как же… ваше присутствие здесь вызов… мне бы не хотелось, но…

— Вы меня гоните?

— Нет, ну что вы? — отпрянул от неё оборотень. — Просто предлагаю лучшие условия! У вас подрастающий волчонок, ему нужны простор и воля!

Отвернувшись, Эмма решала: дожимать градоначальника или прекратить этот фарс. Испытывая неприятные чувства — а кому приятно, когда выгоняют из дому — она всё же решила не доводить дело до открытого конфликта.

В конце концов, ещё пару часов назад она сама предлагала подобную тактику для всех городских оборотней. Теперь прочувствовала на себе, каково это — вынуждено покидать дом.

Когда бежала из своего, ничего не успела понять, а вот здесь, остановившись по приглашению и на время, поверив в защиту, вдруг испытала сильную обиду. Можно понять, что лиса не волнует допущенная к ней несправедливость. Она не первая и не последняя, чья судьба ломается по прихоти аристократов, но проявить неуважение к единственному у народа оборотней судье, взявшему её под свою защиту?

— Могу ли я остаться на ночь в вашем доме или мне следует немедленно покинуть его?

Она видела, что Рыж Рудович предпочёл бы, чтобы она немедленно ушла, но переборол себя:

— Госпожа, я прикажу, чтобы утром подали для вас гильдийский экипаж… и могу ли я вас просить ещё об одной милости?

— Конечно, — собравшись с силами и не желая показывать, насколько всё происходящее задевает, прямо посмотрела в глаза лису. — Я благодарна вам за предоставленную передышку.

— Наш судья… когда дело касается вас, он может быть излишне вспыльчивым, не могли бы вы сами объяснить ему ситуацию…

— Не волнуйтесь, считайте, что проблема неудобных гостей для вас решена раз и навсегда.