Пара для Эммы

— Подвиньтесь-ка, — весело попросил он её, и как только она с сожалением переместилась, брызнул водою на положенный в костёр плоский камень. Вода с шипением испарилась, а судья покидал на него сначала комочки жира, а как только он потёк — тонкие пластины мяса.

Запах отвлёк Эмму от получения наибольшего жара от костра для обогрева. Готовящаяся еда заворожила. Наваждение!

Ещё не стемнело, но дневной свет уступил место сумраку, и отблеск огня на фоне осенней блёклости придавал романтичности происходящему. Эмма ничего не могла с собою поделать и с обожанием посматривая на судью, смаковала про себя слово «кормилец!»

Пришёл, обогрел, сейчас покормит — и будет хорошо! Она как кошка готова была ластиться, только бы он нарезал ещё порцию, а она сама приглядит за жарящимся мясом. Словно в трансе, нашла палочки и потеснила его, чтобы самой тыкать и поворачивать уже подгорающие по краям кусочки.

Первая порция приготовилась быстро и, честно говоря, пахла вкуснее, чем была на вкус. А усмехающийся судья тем временем подготовил более крупные куски и плюхнул их горячий камень.

— Не прожарится, — обеспокоенно заметила Эмма, облизывая пальцы.

— Я люблю такое, — и рассмеялся, увидев, что девушка растерянно приоткрыла рот. — Я торопился и не ел, пока охотился, — пояснил он, с лёгкой улыбкой наблюдая за сменой выражения её лица.

— Простите, я что-то растерялась… так устала, и… — хотелось сказать, что каждый новый день в заданных условиях — это маленький подвиг, что не раз уже казалось, что больше нет сил, но каким-то образом она держится и даже не подаёт виду, что такая жизнь не для неё. Душа жаждет сочувствия, но разве поймёт её мужчина, если для него окружающее — дом родной?

— Мне нравится заботиться о вас, — увидев смену настроения магички, неожиданно признался он.

— Нравится заботиться? — весь Эммин вид говорил: «Не верю!»

Он ухмыльнулся, вроде как сам себе не веря, но признавая факт, безразлично пожал плечами и вернулся к бараньей туше.

Эмма приглядывала за костром и жарящимся мясом. Вскоре она получила ещё несколько красивых тонких кусочков и шмат жира. Вовремя, а то к камню стало слишком много прилипать мяса.

Последнее признание судьи напрягло её. Первая реакция была: вот это мужчина! А потом вспомнились нечеловеческая составляющая, в частности, звериная голова на мощном почти человеческом торсе. Отрезвляет.

— Вы там себе не придумывайте того, чего нет, — неожиданно произнёс он, присев рядом и подталкивая каменную плитку поглубже в костёр, где образовались новые угли.

Эмма приподняла бровь, выражая некоторый скепсис, на что он вновь улыбнулся:

— У оборотней все сами заботятся о себе, даже дети, если они уже не совсем малыши.

Хотелось бы возразить ему, но ведь он прав! Искра и Вьюн, не попади они в ужасные условия, нашли бы себе пропитание.

— Вы, как малыш, только интереснее, — припечатал он и расхохотался в ответ на Эммину реакцию.

Она была ошеломлена. Она тут важные думы думает: что может её связывать или не связывать с этим судьёй, и как вообще это понимать, а оказывается, она для него вроде теста на отцовство.

Подумать только, он заботится о малыше! В пору бы обидеться, но ведь кормит… и пусть хохочет! Укоризна в её взгляде сменилась улыбкой. В конце концов, ему от неё сегодня тоже досталось неприятных сравнений, так что квиты.

— Спасибо, я наелась, — Эмма с разочарованием смотрела на жарящиеся кусочки мяса и печалилась о том, насколько аппетитный вид не соответствует их вкусу.

Но в животе больше не было пусто, и необходимая энергия работает на обогрев тела. Конечно, всё ещё хотелось попасть в уютную обстановку, где есть защищающие стены и тепло, мягкая кровать и сервировочный столик, заполненный яствами, но жить можно.

— А остальное куда? У нас ещё почти целая туша, — делая маленькие глотки озёрной воды и подолгу держа её во рту, чтобы нагрелась, Эмма потыкала палкой в барана. Не удержалась, поморщилась, когда холодная вода проскользнула в горло. Всё отдала бы сейчас за горячий зелёный чай!

— Покормим ребят.

— О, — стало неловко, что обо всём на свете забыла, — конечно. С одеждой проблема…

— К нам уже кого-то послали, он поднимается, чтобы передать одежду и, судя по запаху, вам несут еду.

— Да?! — Эмма встрепенулась, зачем-то повела носом, но, естественно, ничего не учуяла и, видя, что за ней наблюдает судья, да ещё веселится за её счёт, сосредоточилась на улавливании эмоционального фона территории. Если поднимается не альфа, то она почувствует.

И верно, почувствовала. Очень многое почувствовала! Лицо её изменилось так, что судья напрягся.

— Что? — коротко бросил он, усиленно водя носом и едва удерживаясь от трансформации, чтобы включить звериное чутьё.

— Какое-то злорадство со стороны гномов, — не скрывая удивления, поделилась Эмма, — не могу сказать точно, но от них исходит недобрая радость, жадность и при этом есть восторг, чувство удовлетворения. А тот, кто к нам поднимается, просто торопится, и более я ничего не чувствую.

— Хм, не густо.

«Чего тогда спрашиваешь!» — мысленно возразила Эмма, обижаясь за свои способности.