Пара Ноя

В мозг поступали непозволительно высокие дозы гормонов удовольствия и возбуждения. Но едва он проник внутрь, Яна резко встала с кровати и уложила Колю на лопатки.

– Молчи и не двигайся. – Она села сверху, спокойно, казалось, вообще без всяких эмоций. Устроилась поудобнее и начала двигаться, уверенными ритмичными толчками приближая еще один свой оргазм.

Коля смотрел на нее, любовался покачивающейся грудью.

Яна впилась ногтями в Колину грудь с коротким глубоким стоном.

Она скатилась с него, откинулась на кровати и несколькими глубокими вдохами успокоила пульс. Снова не обращая внимания на Колю, встала с кровати, прошлась и осмотрелась. Включила телевизор в гостиной, выбрала музыкальный канал. Пританцовывая, сходила в туалет, заглянула на кухню и открыла бутылку вина, сама, хоть и не очень умело, но зато без помощи Коли. Налила себе и отпила несколько глотков по пути в спальню, поставила бокал на тумбочку, даже не предложив Коле смочить пересохшее горло.

Приземлившись обратно на кровать, Яна посмотрела прямо в карие глаза, приближаясь к ним на расстояние поцелуя. Она провела ногтями по Колиной щеке, затем погладила коротко стриженный затылок и обнадежила его получить хоть немного былой нежности.

Но уже через секунду его лицо оказалось между ее ног. Рука стальной хваткой вцепилась в волосы на темени, не давая шанса улизнуть из ловушки. Он ласкал ее с удовольствием. Хотел ее, но она не была его, просто получала удовольствие.

Они занимались сексом до рассвета, пока охровая дымка на небе не стала багровой и теплый шафрановый свет не просочился сквозь расщелины штор. В четыре утра заказали острой китайской лапши с говядиной и жареное молоко.

Коля закурил, вернувшись из кухни с последней сигаретой, которая оставалась в пачке. Распластавшись на влажных от пота подушках, Яна вытащила из его губ сигарету и затянулась, не в силах определить, нравится ей зловонный дурманящий дым или не стоит воскрешать дружбу с табаком. Все же электронные сигареты приятнее. Но не такие честные.

– Удивительная, конечно, штука жизнь. Кто бы мне сказал год назад, когда я выезжала со съемок в Архангельском, что встречу тебя. Вот так, просто на дороге, увижу человека, который чистит этот мир от взяточников, верит в правду и в то, что делает. И что ты меня потом спасешь. Что из странной невротической похоти вырастут чувства, поначалу нелепые, неоформленные… И как не верить в судьбу?

Коля молча гладил Яну по волосам. Она перевалилась на бок и обняла его, и теперь он смог разглядеть, что изображено у нее на лопатке: «Лев. 24:20». Он впервые видел, чтобы кто-то набивал кириллицу. Нет, его одноклассница порывалась изуродовать свою спину отрывком из поэмы Лермонтова «Демон», но, получив тройбан на выпускном сочинении, бодро передумала и украсила копчик бабочкой. Коля отвлекся от речи Яны и с трудом вернулся в колею ее монолога.

– Знаешь, я долго думала в Грузии о том, что, наверное, какие-то силы, что выше нас, за гранью трехмерного пространства, называй это Богом, ноосферой Вернадского, провидением, столкнули нас на том перекрестке. У этого был намного больший смысл, чем я тогда думала. Ты собирал когда-нибудь пазлы? – Яна коснулась нагрудного креста у него на шее, провела кончиком пальца по тощему тельцу распятого Иисуса и, не дождавшись хотя бы кивка Коли, продолжила: – У меня несколько лет назад он был собран, такой с виду ровный прямоугольник с идеальной композицией, ну просто золотое сечение. А потом вдруг оказалось, что мой пазл – крохотная часть большой картины, что-то вроде «Брака в Кане Галилейской» Веронезе. Я думала, что запечатленные в образе музыкантов Тициан, Тинторетто и другие – весь сюжет, а они – лишь часть цепочки разгадок, с помощью которых приходишь к пониманию полотна. Ты помог мне понять, как дальше собирать, чтобы все слилось воедино. Самая неслучайная встреча в моей жизни, разделившая все на «до» и «после». Ты же веришь, что мы не просто так встретились, по стечению обстоятельств? Даже будучи закоснелым циником.

– Я не верю, я доподлинно знаю. – Коля притянул Яну к себе, поцеловал в макушку и уложил к себе на волосатую грудь. – Спи давай уже.

На улице тощие мигранты в куцых курточках сметали следы осени с лица города. Елозили метлами по асфальту, сплевывали тоску. Первые собачники топтали жухлую траву на берегу реки, самолеты следили белесым паром на выцветшем утреннем небе. Коля силой сомкнул веки и принялся дышать, посапывая и растягивая выдохи, чтобы походить на спящего.

Не спать. Только походить.

* * *

Съемки в Архангельском дались тяжело, туда согнали все генераторы, что смогли найти, дабы имитировать дневной свет. Закончили они по иронии судьбы с рассветом. Осветители помогли Яне дотащить пышные платья до машины, даже поделились чашкой кофе, налив в уже не раз использованный пластиковый стаканчик. Может, хоть кофеин продержит ее на плаву по пути домой? Так хотелось уткнуться в Никиту и уснуть, а не вот это все. Пару минут Яна подремала с закрытыми глазами.