Парад-алле

– Это старая шутка, – ответил он, видимо, надеясь, что такой ответ меня устроит, но, наткнувшись на мой вопросительный взгляд, с неохотой продолжил. – Понимаешь, однажды, когда я шел с караваном из «Рощи» на «Речной вокзал», то прихватил с собой в дорогу запас съестного. А на полпути, когда мы остановились на привал, открыл рюкзак – а там всю еду какие-то личинки пожрали, представляешь? – Моего спутника пробила мелкая дрожь отвращения. – У меня аппетит на два дня отбило начисто. В общем, с тех пор и прицепилась кличка.

Он врал. Безбожно и прямо в глаза. И даже не пытался скрыть свою ложь. Какой, к черту, караван может быть на «Речной вокзал», во временный лагерь сталкеров? Да еще и с самой «Рощи» – станции, которая находится, считай, на отшибе, через перегон от разрушенной «Золотой Нивы»?

Я украдкой поглядывал на рыжего и пытался понять, зачем он сочинил эту историю с караваном. Но в голову не приходило ничего путного.

Мимо нас прошел старик в засаленном ватнике, спустился по лестнице с платформы и исчез в туннеле.

Меня передернуло от воспоминаний получасовой давности.

– Король, что за бред творится в этом перегоне? И вообще, этого же раньше не было там, обычный туннель был.

Рыжий пожал плечами.

– Раньше было раньше, а год назад это появилось. Не знаю, что там происходит. Там люди пропадают время от времени. Иногда их находят через несколько месяцев в другом конце метро. Ну, и рассказывают всякое, конечно.

– Например?

Король задумался, при этом продолжая идти вдоль платформы. Он лавировал между лотками торговцев, жилыми палатками, шатрами из выцветшей, но когда-то, по всей видимости, пестрой узорчатой ткани, двигаясь мимо нескольких уцелевших вагонов поезда и чадящих факелов.

– Например, что те, кто пройдет, начинают видеть призраков и слышать голоса. Но это чушь, конечно. Потому что пройти могут только те, кто до этого уже видел призраков.

Рыжий улыбнулся мне такой улыбкой, после которой по спине у меня пробежал холодок. Ох, этого бы сказочника в старое время отправить фильмы снимать. А сейчас куда денешь такую жилку – только свинарей у костра пугать.

Я спросил, не видел ли сам он чего-нибудь странного в том перегоне.

– Нет, – он покачал головой. – Перегон как перегон. Только…

– Только что?

По голосу Короля я понял, что сейчас он скажет что-то важное.

– Там недавно целый отряд полег. С «Проспекта».

– Что? – переспросил я.

В гомоне, царящем на «Октябрьской», было сложно расслышать что-либо. Слова тотчас растворялись в звуках музыкальных инструментов, разговорах, песнях и спорах, искажались и теряли свой первоначальный смысл. Весь этот фоновый шум сливался в нечто однородное и заполнял собой всю станцию до закопченного потолка.

– Я недавно шел с «Площади», были у меня там дела свои, – начал мой спутник и отвел желтые глаза в сторону. – Иду себе и вижу – четыре человека вокруг костерка сидят. Смотрю, не бандиты, а хорошо вооруженный отряд.

– И?

– Я с ними поздоровался, думал, полезное знакомство сведу. А они молчат, как воды в рот набрали. Я еще раз, громче. Опять молчат. Тут уже почувствовал, что дело нечисто, подошел аккуратно поближе, смотрю – а они мертвые. Холодные, белые, и глаза у всех открыты.

В моей голове словно пронесся ураган, оставив после себя только образы четырех человек, словно замерзших посреди туннеля, погибших непонятно от чего.

– Почему ты так уверен, что они именно с «Проспекта»?

Король ответил, что нашел в их карманах паспорта Сибирского Союза со штампом «Красного Проспекта».

– Ты можешь отвести меня к телам?

Чтобы перекричать станционный шум, мне приходилось повышать голос. Рыжий остановился и обернулся ко мне через плечо.

– Нет, – отрезал он. – Сейчас ты там не пройдешь. Нужно ждать, когда зажжется новый фонарь.

– Но я видел, как туда ушел какой-то старик, когда мы шли сюда, – возразил я.

Король пожал острыми плечами.

– Ну, пожелай ему удачи.

Глава 4. Туз

Мой спутник ухватил меня за рукав и затащил в одну из жилых палаток. Керосиновая лампа осветила скромное жилище, уютно заваленное всяким хламом.

Кровати здесь не было. Вместо нее – аккуратно скатанный тонкий матрас и старое одеяло с детскими рисунками. На полу, у грубо сколоченного стола, громоздились несколько коробок и пара матерчатых мешков с чем-то угловатым внутри.

Бродяга, по-хозяйски обойдя палатку и обнюхав все, до чего дотягивался носом, устроился у стены и стал наблюдать за покачивающимся на прозрачной нити пауком.

– Присаживайся, – гостеприимно предложил Король, кивнув на стоящий у стола пластиковый ящик, служивший, видимо, одновременно и стулом.

Мой взгляд упал на разбросанные по столу чертежи и заметки, несколько растрепанных книг и красивую фарфоровую чашку с отбитой ручкой.

Король налил в битый чайник воды из канистры и, заверив меня, что сейчас вернется, выскользнул на платформу.