Парад-алле

В голове у меня оформился план. Нужно было немного пропустить их вперед, чтобы не вызывать подозрений, пройти блокпосты и снять обоих бойцов, полагаясь на эффект неожиданности. И гнать от себя все сомнения. Никаких «получится – не получится».

Поехали.

Все мои чувства напряглись. Улыбаться постовым.

Пара добродушных фраз. Идти не спеша. Ни в коем случае не бежать. Выйти из света ламп, ускориться, все еще не бежать. Да они же убьют его! Тихо. Спокойно. Держать себя в руках. Сворачивают в сторону. Не хотят пугать народ? Или не хотят труп утаскивать с пути дрезин? Очень хорошо, не будут просматриваться с блокпоста. Еще ускориться. Держимся в тени. Не шумим. Так. Отлично.

Теперь я стоял там, где начинался боковой туннель, куда свернули двое с Королем, находясь от них на расстоянии выстрела, и старался успокоить дыхание. Револьвер уже был наготове.

– Лицом к стене! – гавкнул один из бойцов, стянув с головы шапку и вытирая ею вспотевшее лицо. Волосы у него оказались совсем седые.

Самостоятельно стоять Король не мог, поэтому его просто бросили у стены туннеля.

– Приговор читать будем? – спросил его молодой товарищ.

– Кому ты тут читать собрался? – седой ткнул лежащего перед ним Эмиля носком сапога под ребра.

Тот широко раскрыл глаза и ловил ртом воздух, не в силах сделать вдох. Молодой подошел на шаг, передернул затвор и замер, глядя на лежащего на земле Короля.

Сейчас или никогда. За секунду до того, как молодой боец должен был выстрелить, я попал ему в шею, и он, крякнув, упал на колени, накренился вперед и пропахал носом. Седой успел метнуться в сторону, но вторым выстрелом я все-таки задел его, и он, вскрикнув, осел у стены. Третью пулю я пустил ему в голову почти в упор.

Эмиль лежал, подрагивая в рваном ритме. Осматривать его у меня не было времени, но того, что я увидел беглым взглядом, было достаточно, чтобы понять, как сильно ему досталось. Лицо превратилось в один сплошной синяк, покрытый ссадинами. Волосы слиплись от засохшей крови и торчали клоками. На шее – синюшный след от веревки. Кожа на запястьях содрана – тоже, видимо, от пут. Выше, к локтям, тянулись длинные полосы ожогов.

Я поднял его, закинул его руку себе на плечо, обхватил за пояс. Король мученически застонал.

– Держись, Эмиль. Нужно только добраться до «Проспекта». Все будет хорошо, вот увидишь, – приговаривал я себе под нос, скорее для своего успокоения, чем в надежде, что он меня поймет.

Я шел так быстро, как только мог, таща за собой Короля, который еле передвигал ноги. Если бы не мое преимущество в росте и весе, вообще не представляю, что бы я делал.

Останавливаться было нельзя. Каждая минута промедления могла стоить нам жизни. Когда дозорные с пятисотого обратят внимание, что расстрельной команды подозрительно долго нет, мы с Королем и Бродягой должны быть уже далеко.

Вот только где этот чертов аварийный выход?

Он точно должен быть здесь. В любом перегоне должен быть выход.

Король двигался кое-как, как будто разучился ходить. Время от времени он пытался что-то сказать, но разбитые губы не слушались, и с них срывался только сиплый шепот.

– Мы скоро будем дома. Уже немного осталось, – приговаривал я, стараясь не думать о том, какой путь нам еще предстоит.

Я справлюсь. Я должен.

Держись, Эмиль.

Я вытащу тебя.

* * *

Метров через десять показался аварийный выход, но он был завален бетонными обломками и землей. Ощущение бессилия стало незаметно разъедать меня изнутри. Я сцепил зубы. А когда было просто? Дойдем. Значит, выйдем где-то дальше. Убеждать себя я не переставал, а вот верить себе получалось все хуже.

Я светил под ноги фонариком, но при этом не видел ничего. Ноги переступали механически, тело, казалось, двигалось на автопилоте, голова опустела, как заброшенный туннель метро. Последняя мысль, которая у меня оставалась, – как бы не упустить Короля.

И в тот момент, когда мне показалось, что я уже не могу ни идти, ни думать, ни делать что-то еще, за спиной неожиданно раздался смех.

Он отразился от стен туннеля и, усиленный эхом, ударил по ушам. Я с беспокойством посмотрел на Короля. Но рыжий шагал, запутываясь в собственных ногах и закрыв глаза. Молча.

Шорох перьев расставил все на свои места.

Проклятая тварь хохотала, скаля зубастую пасть. А мне безумно захотелось пустить пулю в эту запрокинутую птичью головку с человеческими глазами. Но я отдавал себе отчет, что это не поможет. Птица пролетела прямо перед моим лицом и уселась на плечо Короля.

Тот поморщился от прикосновения когтистых лап, поднял голову и приоткрыл глаза. Птица взлетела под потолок, и туннель снова наполнил почти человеческий раскатистый смех, смешавшийся с воем Бродяги. Эмиль поднял голову и следил за птицей почти осмысленным взглядом. До того обмякший, он ощутимо напрягся, собрался, почти пришел в сознание.

Птица немного покружила над нами, как стервятник, терпеливо дожидающийся, пока его добыча испустит дух, а потом вдруг резко свернула в сторону и будто исчезла в стене.

Бродяга завилял хвостом и рванул следом.