Парад Солнца (ЛП)

Отлевитировать себя на крышу было не так уж сложно — удержаться на ней оказалось гораздо труднее. Гермиона, будучи одарённой в магии, слыла не самым грациозным и ловким человеком. Однозначно. Она поскользнулась четыре раза, при этом почти упала трижды, прежде чем ухватиться за край трубы. Она потопталась, расставила руки в стороны для равновесия и села. Она рассчитывала, что ей придётся воспользоваться расширяющими чарами, но труба оказалась необычно большой для простого одноэтажного домика. И всё же проход был достаточно узким и левитация в нём была бы затруднительной, если вообще возможной, так что Гермиона наколдовала внутри амортизирующие чары и спрыгнула.

Гермиона приземлилась, колени у неё подогнулись, и она повалилась вперёд, ударившись лбом о кирпич прежде, чем сумела восстановить равновесие. Клубы золы взвились из-под ног, покрывая Гермиону серым налётом. Она закашлялась, прикрыла рот рукой и крепко зажмурилась, когда пепел попал в рот и горло. Если ей когда-нибудь ещё раз придётся прыгать в трубу, она обязательно воспользуется очищающим заклинанием.

Эти самые чары она и наложила на себя и на камин, отмахиваясь от кружащейся в воздухе сажи и оглядывая комнату. Ей потребовалось две секунды, чтобы понять — на неё была нацелена палочка, и меньше одной, чтобы отвратительный страх прошёл. Малфой убийцей не был, а если он что-то выкинет, то его ждали либо тюрьма, либо жуткая месть.

— Малфой, — она покосилась на него с раздражением, поднимаясь и вылезая из камина.

— Грейнджер, — он опустил палочку и с издёвкой осмотрел Гермиону с ног до головы.

На несколько секунд они застыли, хмурясь и глядя друг на друга, а потом словно бы разразилась буря. Малфой метнулся влево к столу в углу, Гермиона бросилась вправо к полкам, тянущимся вдоль стены. Звуки их торопливых движений наполнил комнату: хруст бумаги, скрежет выдвигаемых ящиков, грохот падающих безделушек, скрип мебели, шорох книг, проклятия, бормотание формулы уменьшающих чар и сердитое ворчание.

— Малфой, этого не было на первой карте.

Повисла короткая пауза, затем раздался громкий стук.

— Первой?

Гермиона предостерегающе посмотрела на изображение Венеры, висящее перед ней, и покрепче прижала к себе сумку.

— И я знаю, что сплетни об этом не ходили.

Малфой усмехнулся, что-то неразборчиво пробормотал и рассмеялся. Гермиона бросила на него взгляд, ясно говорящий о том, что у него проблемы с головой и она сама гораздо лучше сохраняет рассудок. Ей не попадалось ничего, что казалось бы важным, хотя Гермиона горела желанием забрать всё, к чему прикасалась, только бы Малфой остался с носом. Судя по лежащему везде слою пыли, дом уже долгое время никто не посещал, но Гермионе не хотелось забирать то, что было ей без надобности.

Кто бы здесь ни жил, он однозначно был одержим мифологией. Это напомнило ей жилище Оливера Сирса, хотя этот дом был захламлён меньше и выглядел опрятнее. Каждая книга, картина и безделушка имели отношение к мифологии. Гермиона нашла три старых фолианта, зачитанных и разваливающихся на части, и сунула их в сумку. В них могла содержаться информация об утраченном растении, и хотя оно было связано с богами и богинями, вряд ли данные о нём имелись во многих книгах.

Она выглядывала среди фигурок и статуэток на полках Флору, но не нашла её ни там, ни на картинах. В маленьких ящиках журнального столика обнаружились плед и свечи. Гермиона не сомневалась, что всё, представляющее хоть какой-то интерес, уже осело в карманах у Малфоя, поэтому отправилась прямиком на кухню. По пути к одной из двух имевшихся дверей она распахивала каждый шкаф, но обнаружила лишь кухонную утварь и двух крыс. Ни в ванной, ни под картинами, висящими в холле ничего не нашлось; Гермиона взялась за дверцы гардеробной в спальне, когда Малфой заорал. Вцепившись в створки, она подняла глаза: послышался писк, затем громкий стук и быстрая дробь шагов.

Дважды оглянувшись, в комнате появился Малфой.

— Что, Малфой, боишься маленькой крыски? Ты бы лучше её не убивал. Это не похоже…

— Я не люблю, когда ко мне приближается хоть что-то больное. Беспокоишься о своей родне?

— Думаю, крысы в большем родстве с хорьками, чем с людьми, Малфой. Ты можешь считать, будто у меня болезнь крови, но твоё мнение не стоит ровным счетом ничего ни для меня, ни для целого мира. По крайней мере, у меня нет твоих заболеваний мозга, сердца или души. Я предпочитаю быть магглом с душой, чем волшебником без оной. Тот факт, что ты придерживаешься обратного мнения, лишь демонстрирует всю мерзость твоего характера.

— Грейнджер, тебе, должно быть, так легко, — хмыкнул он, сбрасывая матрас на пол. — Ты на коне, на стороне победителей, ощущаешь своё превосходство. Все эти выводы, Орден Мерлина и министерские корочки. Как же я смею судить тебя по твоим корням! А потом ты стоишь там, пытаясь вынести суждение о моей душе и обвин…

— Ты оценивал меня по крови, а я тебя — по сделанному тобой выбору!

— Мой выбор? Я был… Да я ни черта не должен перед тобой оправдываться.