Парад теней

Сделав круг, Сырцов пошел на второй - узнавать Москву и москвичей. Художник хорошо знал свой город, но и сыщик знал его не хуже. Тимирязевские пруды. Последние дачи деревянного московского модерна у Сокольников. Миниховский парк. Покрово-Стрешнево. Измайловский зверинец.

А теперь - человечки. Дарья. Дарья. Дарья. Дарья в усталой задумчивости (щека, нос, склоненная, с различимыми позвонками шея, развившаяся прядь над скорбно вздернутой бровью). Дарья в победительной ярости, приветствующая послушную ей толпу (толпы нет, есть вздернутая вверх рука с распахнутыми пальцами, усмирившая эту толпу). Дарья перед выходом на сцену (нет кулис, нет сцены. Маленькая девочка, сжавшая себя в бессильный комочек и напряженный кулачок, готовый ко всему). И еще Дарья, и еще...

Согбенный молодой мужчина. За письменным столом. Без цели глядящий в окно. Без радости играющий в теннис. Закрывший глаза, в слабой надежде улыбающийся неизвестно чему.

И девушка. Она, тыльной стороной ладони прикрыв лоб и глаза, испуганно оборачивается. На окрик? На чье-то появление? У зеркала в роскошном платье, которого она боится (лица нет, есть платье и руки в трепетном ужасе), на скамейке в жалком дворовом скверике (лицо, уткнувшееся в колени, локти, как недоразвитые крылья).

Наконец то, что Сырцов хотел рассмотреть как следует. Двойной портрет? Наложение? И глаза, единственные в этом зале глаза. Три глаза. Один общий. Для Дарьи и для девушки. Второй - Дарьин. Третий - девушки. Обе в одинаковых бесформенных красных одеяниях.

Сырцов двинул в канцелярию. Ласковая секретарша Света, увидев в дверях представительного клиента, любовно осведомилась:

- Чем могу быть вам полезна?

- Ой, не скажу! - не стерпел, съерничал Сырцов.

Вместе посмеялись понимающе. Недолго. Все же Светлана была на посту.

- Тогда я спрошу по-другому: кто вам необходим для решения ваших проблем? Меня зовут Светлана.

- Мне бы с хозяином поговорить, Светик.

- У нас хозяева, - поправила она.

- И много?

- Двое.

- Хоть один-то в норке сидит?

- Сидит. Кирилл Евгеньевич. Доложить?

- Доложи.

Светлана нарочно затягивала разговор - видимо, этот мужчина ей понравился.

- А как?

- Георгий Петрович Сырцов. Любитель живописи.

- Любите живопись, поэты! - процитировала Заболоцкого Светлана и полюбопытствовала: - Уж не поэт ли вы, Георгий Петрович?

- Забирай выше. Я - покупатель.

Покупатель - это серьезно. Светлана исчезла за добротной финской дверью. Появилась через несколько секунд.

- Кирилл Евгеньевич готов принять...

- ...Георгия Петровича, - закончил за нее фразу Сырцов и, на ходу благодарно приобняв Светлану за плечи, шагнул в кабинет.

Кирилл Евгеньевич был готов к приему: он с вежливым выражением лица стоял, опершись о бюро.

- Рад приветствовать вас, Кирилл Евгеньевич! - поздоровался Сырцов. Кирилл Евгеньевич склонил голову, отвечая на приветствие и одновременно приглашая к разговору.

Сырцов несколько развязно начал:

- Погулял я тут у вас, посмотрел. Хорошая у вас галерея.

- Посмотрели и...? - поторопил Кирилл Евгеньевич.

- ...и присмотрел, - без запинки продолжил Сырцов. - Кое-что.

Нового клиента Кирилл Евгеньевич не почувствовал. Разобраться было непросто. Но по-нынешнему, несмотря на нарочито плебейский говорок, хорошо держится. Хорошо, но без нуворишских роскошных изли шеств, одет. Координирован, физически очень силен, но одновременно изящен и легок, воспитанно улыбчив, умело воспользовался паузой. Кто он такой?

- Кое-что всегда что-то. Так что же вы присмотрели?

- Там, на персональной выставке... - неспешно начал Сырцов.

Кирилл Евгеньевич мгновенно и враждебно перебил его:

- Там, на персональной выставке, перед входом висит вполне определенное предупреждение о том, что из этой экспозиции ничего не продается. Видимо, объявление не дошло до вашего сознания. Скорее всего, это наша вина: объявление должно быть крупнее, чтобы каждый мог свободно прочитать его.

- Не стоит беспокоиться. Кирилл Евгеньевич, объявление вполне читаемо. И я прочитал его.

- Тогда мне не понятен смысл вашего визита.

- Тогда и мне не понятен смысл вашей выставки.

- Не стоит зря ломать голову. Это уж наше дело.

- А может, продадите одну, хотя бы одну картину? "Двойной портрет", а?

- Да поймите же вы! - не сдержался, закричал Кирилл Евгеньевич. - Все эти картины принадлежат мне, лично мне! И я никогда и ни за какие деньги ничего не продам!

- Не зарекайтесь, - посоветовал Сырцов.

- Наш разговор окончен?! - на повышенной интонации осведомился Горбатов.

- Кирилл, - тихо предупредила о чем-то Галина Васильевна Прахова. Она стояла в дверях неизвестно как давно. Горбатов встретился с нею взглядом и, вмиг выпустив пар, вежливо представил ее:

- Галина Васильевна Прахова. Мой компаньон и друг.

Сырцов дождался протянутой руки компаньона и друга и протянул свою. Признался (ох не вовремя она появилась, но делать было нечего), представляясь:

- Георгий Петрович Сырцов. Когда-то я знал вашего отца.