Парадигма Алины Ставневой

ПАРАДИГМА АЛИНЫ СТАВНЕВОЙ

(Из серии "Приключения Ольги Герцен")

Часть первая: Ловцы обезьян.

Глава первая. Кувшин заблуждений.

(о том как два мудреца рассуждают о вещах, в которых абсолютно ничего не понимают)

Он сошёл с электрички на маленькой станции, располагавшейся в пятидесяти километрах от Осаки. Несколько минут постоял, вдыхая неповторимый запах сырой земли, смешанный с ароматом цветущих трав. Небрежным взглядом окинул знакомый с детства пейзаж: аккуратные поля засеянные рисом и гречихой, темные вершины далеких гор. Примерно в полукилометре от станции виднелись крытые тростником крыши деревенских домов.

«Как мало в Стране Начала Солнца осталось таких мест», - подумал он.

Каябуки-но сато - деревня тростниковых крыш, пожалуй, последний островок прошлого, чудом уцелевший в эпоху извергающих тонны смога мегаполисов. Рано или поздно и эта деревня изчезнет без следа, как многое исчезло за последние годы.

Задвинув в самый дальний уголок сознания щемящее чувство тоски, он быстро зашагал по асфальтированной дороге в сторону поселения. Каябуки-но сато состояла из примерно пятидесяти, в основном одноэтажных домов, крыши которых по старинной традиции были покрыты сухим тростником, который в изобилии рос по берегам протекающей рядом речки. Пройдя мимо маленького придорожного храма, он оказался на центральной улице. Все вокруг в этот полуденный час казалось вымершим и безлюдным. Лишь откуда-то с окраины, от реки, раздавался монотонный звук работающего двигателя. Нужный ему дом располагался в центре поселка. Оставив ботинки на пороге, он привычно открыл низенькую дверь, которая не запиралась даже на ночь. Миновав довольно тесную прихожую, он оказался в просторной гостиной.

В противоположность своему внешнему виду, внутри дом представлял собой причудливую смесь старинного деревенского жилища и современного хайтека. Татами на полу сочетались с вполне современным компьютерным столиком и офисным креслом, а средневековый очаг в полу посреди комнаты - с огромным плазменным телевизором на стене.

Войдя в гостиную, он громко произнёс: «Тадайма», что означало «я дома».

- «Окаеринасай», - донеслось из соседней комнаты.

На пороге появился пожилой седой человек, одетый в светлые шорты и когда то синее, а теперь изрядно выцветшее поло.

- С возвращением сын, - поприветствовал он вошедшего. - Давно не виделись. Мужчины сдержанно, по современному, пожали друг другу руки.

- Ты голоден? - спросил пожилой.

- Да папа, извини, что доставляю тебе хлопоты, но я голоден и очень устал с дороги.

- Пустяки, ты же знаешь, что я всегда рад тебя видеть. А с тех пор как умерла твоя мама, я места себе не нахожу. Мне здесь очень грустно и одиноко. Никогда не думал, что старость застанет меня дома. Впрочем, не буду тебя утомлять своими проблемами. Сейчас, что-нибудь приготовлю, - с этими словами старик ушёл на кухню.

- Акайо, так звали сына, задумчиво пришёлся по комнате, словно вновь узнавая обстановку в которой прошло его детство, потом присел за низкий столик у окна, прямо на пол, на одну из маленьких подушечек, которые были разложены вокруг него.

Спустя несколько минут вернулся отец. В руках у него был уставленный тарелками серебряный поднос. Он осторожно переставил тарелки на стол и снова удалился. Через некоторое время он появился вновь, захватив с собой табако-бон - большую деревянную шкатулку с принадлежностями для курения. Во время обеда, состоявшего из вареного риса, маринованной рыбы и натто - бобов, заправленных соусом, отец и сын почти не разговаривали. Лишь закончив с трапезой и раскурив трубки они приступили к непростому для обоих разговору, который откладывали до последней возможности.

- Значит, ты решил?

- Да отец, но ведь это было наше общее решение, которое мы с тобой приняли ещё десять лет назад. Теперь время настало.

- Знаю, тогда я дал слово, а слово Акиро Сато из рода Медзи тверже любого металла. В нашем роду были воины а не торговцы.

- Воины?! Ты никогда не задумывался, отец, сколько зла причинили наши предки другим людям?

Акиро невольно улыбнулся, - ну вот, опять ты за своё. - Не слишком ли ты увлекся идеей искупления фантомной вины наших предков? Я прожил гораздо больше, чем ты, и знаю больше, чем ты. Войны и несправедливость будут существовать всегда. Важно другое - остаться честным в бесчестье, справедливым в несправедливости.

- Честь и бесчестье что стоит между ними только клинок, - негромко произнёс Акайо.

- И все же, отец, мы должны это сделать. Одна из наших заповедей гласит: «Проявляй великое сострадание и помогай людям». Не понимаю, что тебя беспокоит?

- Мне трудно объяснить это с помощью слов, знаешь сам, я больше привык выражать свои мысли математическими формулами. Но у меня есть ощущение что мы с тобой совершаем большую ошибку.

- Любой мудрец может ошибаться, но если так рассуждать, то зачем тогда, что-то делать.