Парадигма крови (СИ)

- Водорезов Даниил Алексеевич. Двадцать семь лет, образование высшее, доктор медицинских наук, холост. Работает психиатром в МУЗ номер три. Автор ряда научных статей и докладов по проблемам детской психиатрии. Подающий надежды писатель-фантаст. Однако, замечен в упаднеческих настроениях, нигилизме и фатализме. Критиковал министерство здравоохранения на сайте «ввв психодок собака точка нет», злоупотребляет алкоголем по праздникам, – голос показался Даниле противным, а тон язвительно-ядовитым.

Прикрываясь рукой от бившего в лицо света, он изо всех сил пытался разглядеть говорящего. Мысли лихорадочно скакали. «Воры, фэсбешники, прикалывается кто-то…». Нет не то, не то. Противный голос продолжал:

- И сейчас мы наблюдаем конечный итог преступной карьеры гражданина Водорезова! Находясь в клубе «Мучачос», расположенном по улице Космонавтов двадцать четыре, он вместе со своим соучастником Артемием Пламенем, известным, так же, как Темень вступил в контакт с гражданином Мексики Диего-Антонио Манчаресом. Не гнушаясь присутствием первых лиц города, преступная троица, находясь в наркотическом опьянении, учинили дебош, следствием которого явилось порча имущества, принадлежащего ООО «Элит-клуб», нанесение тяжких телесных повреждений кактусу вида Агава Американика…

- Лис, агава – не кактус! – прогудело прямо над Данилиным ухом, и он испуганно шарахнулся в сторону. – Кончай ломать комедию!

Свет отвернулся, и Данила снова обрел зрение.

В его любимом кресле сидел тощий субъект, его ноги, обутые в не слишком чистые «казаки» покоились прямо на хрупком журнальном столике. Мощный армейский фонарь, что стоял рядом с креслом, теперь смотрел в потолок. На диване рассаживалось огромное тело, килограмм этак на сто двадцать. Причем, форма его походила на работы ранних кубистов. Все части этого тела показались Даниле грубо отесанными гранитными блоками. – Кто вы такие? – выдавил из себя Данька.

Он хотел, чтобы его голос звучал возмущенно и повелительно, но, стоя в одних трусах перед проникшими к тебе посреди ночи незнакомцами, довольно трудно изображать хозяина положения. В горле у Даньки пересохло, и голос сорвался на истерический всхлип.

- Мы – соратники великого Че! – гордо заявил ему тощий. – Но пасаран! – он вскинул сжатый кулак.

- Лискин, фу! – болезненно поморщился квадратный. – Не переживай, хозяин, не обидим. Особый отдел ФСБ, – он выудил из кармана «корочку». – На, изучай!

Данька опасливо взял протянутый ему документ, раскрыл его и сделал глубокомысленный вид. Книжица прыгала у него в руках, строчки сливались, а мысли смятенно роились.

Голова гудела, подобно растревоженному улью. Так ничего и не вычитав, он закрыл «корку» и протянул ее обратно.

- Как вы сюда вошли? И что вам от меня нужно? И могу я, наконец, одеться?!! – залпом выпалил он, чувствуя себя крайне неловко.

- Конечно, конечно! – прогудел «гранитный» с радушием в голосе. – Одевайся, мы никуда не торопимся.

- Дорогой дли-и-иною, да ночкой те-е-емною! – пропел тощий. – А в конце – казенный дом! – добавил он доверительно.

Данька шарахнулся в спальню.

На глаза ему попалась пустая телефонная база, и он тоскливо стрельнул глазами в трубку, лежащую рядом со «статуей Командора».

Однако он тут же вспомнил, что телефон все равно не работает. Почему-то эта мысль доставила ему мазохистское удовольствие. Он демонстративно закрыл дверь и начал копаться в шкафу. На ум ему приходили весьма разнообразные идеи по поводу ночных гостей. Пожалуй, самая разумная из них была: открыть окно и постучать в окно соседу – дяде Володе Спасскому, известному скандалисту. Но, она практически сразу была Данькой отринута – не-то из трусости, не-то, напротив, из-за неумеренной отваги. Разбираться было некогда. Довольствуясь скудным отблеском, пробивавшимся из-под двери, Данила натянул джинсы и рубашку. Долго ползал под кроватью, нащупывая носки. Нашел, натянул и застыл на краю разобранной кровати, так ничего и не придумав.

В голову неотвязно лезла одна мысль: почему Рамзес никак не отреагировал на пришельцев? Данька даже подумал было о сложной истинной галлюцинации, как последствии применения мескалина. Он быстро проверил несколько симптомов и убедился, что предположение его в корне неверно. Правда, особой радости это ему не доставило: галлюцинации казались ему чем-то более милым и привычным, чем парочка реальных незнакомцев, захвативших его зал. Подумал тоскливо: «Вот был бы пистолет…», вздохнул и поднялся.

Отворив дверь, он увидел, что тощий освободил-таки, его кресло, и нагло копается теперь на полке с дисками. Данька начал злиться, страх немного отпустил.

Одевшись, он почувствовал себя бодрее, защищеннее. Оскорбленно задрав подбородок, Данила прошелся по залу и уселся в свое кресло. Сделав над собой усилие, он разложил руки по подлокотникам и широко расставил ноги. Таким образом, он принял «открытую» позу, символизирующую уверенность и силу духа. Тощий остро глянул на него и противно хихикнул, продолжая рыться в дисках.

- Я жду объяснений! – потребовал Данила, окрепшим голосом.

Лискин хихикнул еще противнее.