Парадигма крови (СИ)

Воспоминания буди похожи на слайды. Эти картинки застывшие и вычурные появлялись вспышкой и вдруг исчезали. Какие то толпы людей , разбегающиеся с искаженными лицами, эта картинка сопровождалась упоительным восторгом и бешеной, экстатической радостью, алтари, с распятыми на них телами, острый запах крови, хлопки крыльев, тугое дуновение в лицо, молящиеся на коленях люди в богатой одежде, золотое шитье риз, удушливый запах ладана и мое омерзение, потому что я знала о них нечто такое, за что следовало бы их разорвать в клочья. Я много их знала, тех, кто прикидывался служителем Кецалькоатля, Христа, Аллаха и еще тысячи имен одного бога. Я много их знала, я находила их по кровавым следам их преступлений, по мощному запаху чулели и похоти. И узрев меня, они служили мне. Мне и моему Дракону. Узрив и поверив, что пришел конец их безнаказанным злодеяниям, они становились униженными рабами, ползая на коленях и падая в прах с тем же восторгом, нет, даже экстазом и трепетом, с таким же яростным фанатизмом, с каким до этого молились на себя сами, думая, что превосходят всех остальных и нет расплаты в этом мире.

Каждый, каждый получает то, что заслуживает.

Все эти твари, потом, чуть позже, расплатились.

Расплата не всегда была видна остальным, живым, но тем, чьи души , умирая, вопили о возмездии, те души, были отомщены.

Страшны были наказания Хаоса.

И даже сейчас я зябко вздрогнула, вспомнив, как были наказаны те, кто считал нас своими покровителями. Никому никогда не покровительствует Хаос. Ни злу, ни добру. Хаос просто существует в этом мире и во всех мирах.

И в нем есть любые возможности и любые исходы. Те существа выбирали свою судьбу сами, и закон вероятностей приводил их к одному и тому же исходу.

Порядок дает нам судьбу, а Хаос – шанс ее исправить.

Были и такие, кто встал из крови и грязи и поднялся к свету...я улыбнулась.

- Мы приехали! – Карина тронула мою руку.

====== Часть 12 ======

Подпрыгнув на очередной колдобине, машина встала.

Илья заглушил двигатель и в приоткрытое окно влетел отдаленный собачий лай, мычание и звонкое теньканье молотка по наковальне. Данила понял, что нет уже смысла притворяться спящим, и стянул покрывало с головы.

- О, посмотрите, уважаемый господин Водорезов пробудились! – почти без желчи в голосе констатировал Лискин.

Илья обернулся, окидывая Данилу сочувственным взглядом.

- Ну, ты как?

- Вашими молитвами! – злобно ответил Данька.

- Да ладно тебе ерепениться! Ну, прости, если обидели, честное словно, некогда было дипломатию разводить. Пойдем, мы тебе, право слово, все расскажем, все обрисуем. Ну, хочешь, в морду мне дай!

- Подожду, пока накопится, чтобы потом сразу оптом.

Лискин захихикал.

- Где мы? – спросил Данька, обозревая синеющие в отдалении вершины.

- Славное селение Мраково! Центр высокой культуры. Да мы тут проездом, переночуем, подождем кое-кого – и в горы.

- Я так понимаю, что моего мнения никто не спрашивает? – уточнил Данила, растирая затекшую руку.

- Да пока нет, – согласился Давыдов. – Пошли в избу, там потолкуем.

Они вышли из монструозной машины, марку которой Данила и не пытался определить, и пошли через заснеженную рощицу.

Миновав деревенскую окраину с невыносимо звонкими цепными собаками, они подошли к дому за серым от времени щелястым забором. Илья деликатно стукнул в калитку. Во дворе скрипнула дверь, и сквозь щели в заборе замелькал синий спортивный костюм. Калитка отворилась и на пороге появилась суровая дама очень средних лет.

- От они, явились – не запылились! – приветствовала она гостей.

- Здравствуйте Елена Васильевна! Как всегда в прекрасной форме! Как Вам удается-то? – рассыпался Лискин.

- А то ты сам не знаешь как! – отрезала Елена Васильевна без тени улыбки. – Ну, проходите, нечего на пороге торчать!

Они прошли широким, покрытым утоптанным скрипучим снегом двором, и, взойдя на крыльцо, оказались в прихожей, которую ну никак уж нельзя было назвать деревенским словом «сени».

- Проходите, располагайтесь! – сказала женщина, пристально взглянув на Даньку. – Баню что-ли заводить?

- Если не трудно, Елена Васильевна! – ответил Илья, околачивая снег на половике.

Отворив внутреннюю, обитую дерматином дверь, он прошел в комнату.

Лискин проследовал за ним, быстро сбросив полусапожки, безбожно вонявшие потными носками. Водрузив на стул, прихваченный из машины рюкзак, он начал неторопливо расстегивать свою «Коламбию». – Мы не на долго, вот подъедет завтра человечек, и мы уберемся.

- Привезли что-ли? – спросила Елена Васильевна, кидая на объемистый баул беспокойный быстрый взгляд.

- Конечно, как же иначе, Елена Васильевна! Мы же друг дружке помогать должны! Цеховость, взаимопомощь коллективная! – осклабился Лискин, уже рассупонившийся и готовый к действию.

- Ишь, запел! – мотнула головой женщина. – Не забывай, мил дружок – я не в вашем коллективе! И никогда в нем не буду!

- Это как угодно, уважаемая! – остановил их перепалку Илья. – Возьмите, пожалуйста, – он передал женщине блестящий фирменный пакет, за который она поспешно схватилась. – Мы хотели бы помыться и поужинать, если можно.