Читаем Парадигма. Том 5. Парадигма материи полностью

Парадигма. Том 5. Парадигма материи

Последний из 5 томов "Парадигмы" посвящен материи. Явлению материи, как философской категории и общенаучному термину, необходима парадигма, его обосновывающая, формирующая перспективы реализации и использования. Парадигма материи – это установление факта материи в ее всеобъемлющем звучании и действии, переводящая материю из абстрактных величин к конкретной практике исследования и осуществления жизнью каждого. Данная парадигма – это новый взгляд на материю, основывающую новые естественнонаучные границы бытия и новые перспективы человека и человечества. Парадигма адресована ученым, философам и всем устремленным к познанию. Данный том является пятой публикацией парадигмы как таковой и продолжает отсчет исторических реалий формирования научных парадигм оформленной текстовой редакции. Исторически – это первая парадигма материи, созданная в человечестве.

Виталий Александрович Сердюк

Учебная и научная литература / Образование и наука18+

Вступление

Пятый том Парадигмы нового ракурса явления человека и человечества после явления Парадигмы Науки Изначально Вышестоящего Отца, Парадигмы Человека, Парадигмы Метагалактики и Парадигмы Философии фиксирует и обобщает Парадигму Материи как следующего этапа существования и развития человека и человечества в масштабах метагалактического восприятия и реализации сущего.

В этом контексте мы должны видеть, что современный этап планетарной жизни и позиции наблюдателя переходит из галактического масштаба восприятия предыдущего тысячелетия развития – на метагалактический масштаб восприятия нового, минимально, тысячелетия развития человечества.

Позиция наблюдателя человека при этом, проходит четыре этапа роста: планетарный, солнечный, галактический и метагалактический, сообразно строению космоса, осуществлённому космологически. Естественно, заняв предыдущими томами Парадигмы метагалактическую позицию наблюдателя и обосновав её, к пятому тому Парадигмы, мы увидели контуры новой материи метагалактического ракурса бытия, в котором мы живём и действуем, являя соответствующую специфику всех видов взаимодействий. В этом контексте мы должны уточнить, что предыдущие контуры материи и все спецификации её распознания были максимально галактическим ракурсом бытия и позиции наблюдателя, но чаще всего встречались солнечные позиции наблюдателя, и в самой массе учёных – планетарные позиции наблюдателя. При этом у людей могли наблюдаться позиции наблюдателя континентальные, части географических образований жизни, отдельной страны, отдельного города и даже просто собственного дома существования.

В этом контексте впервые предпринимается попытка и глубина обобщить материю метагалактическим способом развития реализации, накопленным за последние 25 лет осмысления данных факторов деятельности, и реализованных, в той или иной степени, в философских и научных организациях физически. Сама Парадигма Материи предполагает введение в постоянный научный, философский и парадигмальный обиход такого контекстного явления как материя, которая до сих пор вызывает споры у учёных, которые относят это к философским категориям, да и у философов, которые не всегда считают нужным обобщать контекст материи в целом, как ракурс философских или научных исследований, изысканий и обобщений. При этом, если мы говорим и обосновываем собственно парадигмальный язык явления и уровень парадигмы, стоящей над философской практикой и над научной практикой, именно парадигмальному взгляду и парадигмальной деятельности присущ контекст материи в целом, и рассмотрение всех явлений в контекстности материи в целом, как основного и базового фактора Парадигмы.

Здесь мы видим ракурс бытия в начале научного синтеза в разнообразии всех наук и спецификации их деятельности, перерастающий в базис бытия философского синтеза в базисе разных философий и обоснований их деятельности, с перерастанием в парадигмальный синтез на базе научной и философской практики и теоретики в явлении парадигмального синтеза бытия, который, прежде всего, научно-философским ракурсом определяется как материя. Соответствующим образом, материя как некое целое, неделимое и глубинно выразимое всеми контекстами и коннотациями предыдущих осмыслений, соображений и идейности, и выражает то самое целое, которое в некоем контексте и ракурсе восприятия и выражает Парадигму в целом.

Другими словами, парадигмальный подход и Парадигму как таковую, мы, прежде всего, относим к пониманию и восприятию материи как целого, которое и создаёт парадигмальные рамки необходимого осуществления в тех или иных контекстах любого вида философии, науки и человеческой практики.

В этом отношении, дойдя до пятого тома и входя в Парадигму Метагалактики, мы доходим до краеугольного и основного явления самого парадигмального синтеза материи, которая фиксирует рамки и задаёт соответствующее целеполагание развитию всего парадигмального синтеза в целом. Естественно, с постепенной публикацией четырёх Парадигм в каждой последующей Парадигме мы находили новые контексты, новые взаимозависимости, новую взаимную регуляцию явлений, входя во всё более высокое целое, и к пятому тому Парадигмы явлением «Парадигмы Материи» достигли некого высшего, обобщающего, парадигмального смысла развёртывания материи в целом, как таковой.

В итоге, поставив себе условие равностности взаимовыразимости материи и парадигмы между собою, где любые границы Парадигмы и парадигмального синтеза осмысляются и выражаются материей в целом, мы основали новую базу перспективного развития человека и человечества данной парадигмальной практикой, с целеполаганием пути дальнейшего развития человека, человечества, всей философской и научной практики данной Парадигмой Материи.

И как бы пафосно на первый взгляд ни звучали эти слова, на самом деле, с точки зрения парадигмального синтеза – это обыденный естественный контекст парадигмальной практики, обобщающий перспективное явление материи и обосновывающий важность этого явления в существующей практике человека.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней
История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Монументальный труд выдающегося британского военного историка — это портрет Севастополя в ракурсе истории войн на крымской земле. Начинаясь с самых истоков — с заселения этой территории в древности, со времен древнего Херсонеса и византийского Херсона, повествование охватывает период Крымского ханства, освещает Русско-турецкие войны 1686–1700, 1710–1711, 1735–1739, 1768–1774, 1787–1792, 1806–1812 и 1828–1829 гг. и отдельно фокусируется на присоединении Крыма к Российской империи в 1783 г., когда и был основан Севастополь и создан российский Черноморский флот. Подробно описаны бои и сражения Крымской войны 1853–1856 гг. с последующим восстановлением Севастополя, Русско-турецкая война 1878–1879 гг. и Русско-японская 1904–1905 гг., революции 1905 и 1917 гг., сражения Первой мировой и Гражданской войн, красный террор в Крыму в 1920–1921 гг. Перед нами живо предстает Крым в годы Великой Отечественной войны, в период холодной войны и в постсоветское время. Завершает рассказ непростая тема вхождения Крыма вместе с Севастополем в состав России 18 марта 2014 г. после соответствующего референдума.Подкрепленная множеством цитат из архивных источников, а также ссылками на исследования других авторов, книга снабжена также графическими иллюстрациями и фотографиями, таблицами и картами и, несомненно, представит интерес для каждого, кто увлечен историей войн и историей России.«История Севастополя — сложный и трогательный рассказ о войне и мире, об изменениях в промышленности и в общественной жизни, о разрушениях, революции и восстановлении… В богатом прошлом [этого города] явственно видны свидетельства патриотического и революционного духа. Севастополь на протяжении двух столетий вдохновлял свой гарнизон, флот и жителей — и продолжает вдохновлять до сих пор». (Мунго Мелвин)

Мунго Мелвин

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Россия под властью одного человека. Записки лондонского изгнанника
Россия под властью одного человека. Записки лондонского изгнанника

«Говоря о России, постоянно воображают, будто говорят о таком же государстве, что и другие. На самом деле это совсем не так. Россия – это особый мир, покорный воле, произволению, фантазии одного человека. Именуется ли он Петром или Иваном, не в том дело: во всех случаях это – олицетворение произвола», – писал Александр Герцен выдающийся русский публицист, писатель, общественный деятель.Он хорошо знал особенности российской жизни, встречался с высшими руководителями государства, служил в государственных учреждениях, дважды побывал в ссылке и, в конце концов, вынужден был покинуть Россию. В своих воспоминаниях и статьях Герцен не только ярко описал обстановку в стране, но сделал глубокие выводы о русском пути развития, о будущем России. Многие его мысли актуальны и поныне.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Александр Иванович Герцен

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука