Читаем Парадигма. Том 5. Парадигма материи полностью

Таким образом, мы хотим различить такой тройной аспект действия, на сегодня: материи, жизни и Изначально Вышестоящего Отца, в самом простом выражении, в доступном нашему восприятию, где вселенское созидание нас как жизни, относится ко второй аспектности – к организованности жизни, а метагалактика с её формами организации относится к первому аспекту материальности жизни, при этом жизнь сама по себе материальна, но вселенски организована. Таким образом, мы различим категорию метагалактики и вселенной. При этом, мы не отменяем, что метагалактика тоже являет организованность жизни, потому что жизнь без материальных реализаций или без явления неких материальных форм и материальных носителей жизни, не существует сама по себе. но специфика явления жизни материи и специфика явления жизни организационности её, например, между собою царствами или биосферой, мы считаем разными. И вселенскость, мы считаем частным случаем действия метагалактической материи в организации видов жизни или жизненности внутри метагалактической материи.

Это коррелирует с теми взглядами, которые мы публиковали в предыдущих четырёх томах Парадигмы, но с учётом уже достигнутых смыслов, сути, идей и каких-то параметодических оснований нового перспективного взгляда, мы хотели бы ещё раз уточнить различие вселенскости и метагалактики, потому что обязательно встанет вопрос – почему мы употребляем термин метагалактика, а не термин вселенная. Вселенная – это обобщающая характеристика жизни внутри метагалактической материи, с какими-то биосферно-биологическими видами организации этой жизни на отдельных объектах материи, допустим, на планете, в солнечной системе, в галактике и в метагалактике. И тогда у нас пойдёт совсем иной тип различённости метагалактики и вселенной. При этом сама вселенная – это присущая метагалактике явленность, с соответствующей жизненной организацией, не отменяющая более высокий антропный принцип, что Метагалактика творит каждого из нас, где вселенскость входит в метагалактику как часть, организуя внешние формы бытийности жизни. Внешние формы бытийности жизни, самый простой взгляд – это, допустим, состав атмосферы, когда мы дышим. Если прекратить дыхание соответствующими атмосферными взаимодействиями на планете – отдельное телесное жизненное выражение что человека, что большинства животных, умрёт. И взаимодействие жизни и внешних организаторов явления этой жизни в виде атмосферы, биосферы – это есть вселенский принцип явления.

Когда же мы уходим в материю метагалактики, мы можем говорить о внутренней организации жизни. И здесь мы переходим на известные в науке принципы:

– молекулярности, где у нас заложена ДНК;

– атомности строения тех или иных систем, допустим, физического тела человека;

– элементности, с точки зрения химических элементов – это одно, а с точки зрения тела человека, в принципе, мы можем клетки воспринимать как элемент физического тела, то есть, элементности в виде клеток физического тела.

И эта внутренняя организованность Человека являема Метагалактикой, которая творит нас, и одновременно является четвёртым архетипом материальной организации. Соответственно, именно здесь мы начинаем стыковаться не просто с материей как таковой, а уже материей, творящей жизнь, ибо каждый вид жизни, он тоже материален. И необходима специфика материи не только организующая космос (чем метагалактика, в общем-то, и занимается), а ещё и организующая жизнь как взаимодействие микро, макро- космических взаимодействий, где микро мы можем увидеть как человеческий тип жизни, животный тип жизни, растительный, минеральный тип жизни, внутри организованный. А макро – это космические явления метагалактических реализаций, организующих и поддерживающих эту жизненность собою.

Таким образом, вселенскость поддерживает внешние специфики организации жизни на отдельных объектах метагалактического субстрата материи. А метагалактика творит внутреннюю организованность жизни, сопрягая микро-макрокосмические взаимодействия, взаимосвязи жизни и материи, как таковые между собою, при этом являя основательность соответствующего четвёртого архетипа материи собою.

Перейти на страницу:

Похожие книги

История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней
История Крыма и Севастополя. От Потемкина до наших дней

Монументальный труд выдающегося британского военного историка — это портрет Севастополя в ракурсе истории войн на крымской земле. Начинаясь с самых истоков — с заселения этой территории в древности, со времен древнего Херсонеса и византийского Херсона, повествование охватывает период Крымского ханства, освещает Русско-турецкие войны 1686–1700, 1710–1711, 1735–1739, 1768–1774, 1787–1792, 1806–1812 и 1828–1829 гг. и отдельно фокусируется на присоединении Крыма к Российской империи в 1783 г., когда и был основан Севастополь и создан российский Черноморский флот. Подробно описаны бои и сражения Крымской войны 1853–1856 гг. с последующим восстановлением Севастополя, Русско-турецкая война 1878–1879 гг. и Русско-японская 1904–1905 гг., революции 1905 и 1917 гг., сражения Первой мировой и Гражданской войн, красный террор в Крыму в 1920–1921 гг. Перед нами живо предстает Крым в годы Великой Отечественной войны, в период холодной войны и в постсоветское время. Завершает рассказ непростая тема вхождения Крыма вместе с Севастополем в состав России 18 марта 2014 г. после соответствующего референдума.Подкрепленная множеством цитат из архивных источников, а также ссылками на исследования других авторов, книга снабжена также графическими иллюстрациями и фотографиями, таблицами и картами и, несомненно, представит интерес для каждого, кто увлечен историей войн и историей России.«История Севастополя — сложный и трогательный рассказ о войне и мире, об изменениях в промышленности и в общественной жизни, о разрушениях, революции и восстановлении… В богатом прошлом [этого города] явственно видны свидетельства патриотического и революционного духа. Севастополь на протяжении двух столетий вдохновлял свой гарнизон, флот и жителей — и продолжает вдохновлять до сих пор». (Мунго Мелвин)

Мунго Мелвин

Военная документалистика и аналитика / Учебная и научная литература / Образование и наука
Россия под властью одного человека. Записки лондонского изгнанника
Россия под властью одного человека. Записки лондонского изгнанника

«Говоря о России, постоянно воображают, будто говорят о таком же государстве, что и другие. На самом деле это совсем не так. Россия – это особый мир, покорный воле, произволению, фантазии одного человека. Именуется ли он Петром или Иваном, не в том дело: во всех случаях это – олицетворение произвола», – писал Александр Герцен выдающийся русский публицист, писатель, общественный деятель.Он хорошо знал особенности российской жизни, встречался с высшими руководителями государства, служил в государственных учреждениях, дважды побывал в ссылке и, в конце концов, вынужден был покинуть Россию. В своих воспоминаниях и статьях Герцен не только ярко описал обстановку в стране, но сделал глубокие выводы о русском пути развития, о будущем России. Многие его мысли актуальны и поныне.В формате a4.pdf сохранен издательский макет.

Александр Иванович Герцен

Публицистика / Учебная и научная литература / Образование и наука