Парадигма

— Спустимся с противоположной стороны обители — по отвесной скалистой стене, — я посмотрел на Релина, обратился к нему: — Вели сегодня людям спать в одном помещении. Нельзя допустить, чтобы вновь кто-нибудь погиб. Нас и так очень мало.

Релин кивнул. Я же еще раз окинул горную долину под нами, остановил взор на циклопическом гиганте, пытающемся тщетно отломить руками-ковшами каменные пики, на дороге из костей и черепов, на чернильных монументах, на сидящих на них тварях с костяными посохами, попытался осознать или ощутить опасность. Но — ничего. Внутри нет отклика. А значит, остается только довериться чутью и пойти к себе — вусмерть напиться.

Кровавый дождь заметно усилился, хлещущие струи ударили в лицо, проникли под плащ, поэтому я отпустил руки с гранитного парапета, бросил Релину, что мне необходимо передохнуть, и зашагал по ступеням лестницы вниз, уже мысленно представляя, как хмельная настойка согреет меня…

* * *

— Убей их всех, — в тысячный раз предложил силуэт в темном углу покоев.

— Сожри свой член, — сказал. Язык немного заплетается, по телу расползается приятное теплое онемение, глаза полуприкрыты. Еще чуть-чуть — и завалюсь спать.

— Но ты же знаешь, что я прав. Что выхода нет. Что обитель окружена. Сделай людям одолжение: пусть они умрут от твоей руки, а не от клыков или когтей тварей.

— Ну разумеется…

Выделяющаяся на фоне тьмы тень пошла рябью, чуть увеличилась, словно сделала шаг ко мне. Игнорируя её, я залпом влил в себя половину глиняного стакана, сморщился от жгучего кислого привкуса и блаженно откинулся на спинку стула, тот подо мной скрипнул.

— Ты лучше меня знаешь, как устроен нынешний мир, — вкрадчивым голосом заметила фигура. — После атаки чудовищ все обитатели Имзунгера не умрут в прямом смысле этого слова. Их души навечно останутся в этом мире и будут страдать. Превратятся в живую глину богов. Ты готов на подобное? Даже Релина, возможно, ждут неприятности.

— Подумать только: выдуманный фантом пытается учить разуму! Сгинь!

— Хорошо, игнорируй меня и дальше. Но тогда расскажи обо мне главному! Почему ты скрываешь?

— У него и без того проблем хватает. А с моими выдумками, рожденными в пьяном бреду, я справлюсь как-нибудь сам.

— Другие выдумки уже стоят перед вашими стенами, бессмертный. И отмахнуться от них, как от меня, не получится.

— Дай мне спокойно нажраться, уродец! Разговор на сегодня окончен!

Тень послушала меня — и скрылась. Я остался один.

* * *

Твари сплошным ковром покрывают дорогу внизу — нам не пройти. Клацают массивными челюстями, мотают непомерно большими головами, взрыхляют длинными когтистыми пальцами каменное крошево под ногами. Они отдаленно напоминают детей — горбатых, искореженных детей. Дело в их лицах с маленькими носами, толстыми губами, пухлыми щеками и круглыми, ничего непонимающими глазами — как у младенцев.

Я жестами отдал команду свернуть с дороги влево, в узкий черный проход между двумя горными выступами. Люди беспрекословно послушали меня и, пригибаясь, стараясь двигаться как можно бесшумнее, скрылись в тенях.

В алых небесах парит дом. Самая обыкновенная одноэтажная халупа, которую раньше можно было увидеть в любой деревне или в бедном районе любого города. Глиняные стены, покосившиеся окна, крытая соломой крыша. Вот только одного взгляда на этот дом достаточно, чтобы застыть в страхе, чтобы сердце учащенно забилось в груди, чтобы ужас ледяной хваткой стиснул кишки. Само его существование сковывает сознание. Даже мне неуютно, когда ложится его тень.

Сколько идиотов верит в эту чушь, если реальность подстраивается поднас?

Приходится идти боком, так как проход в горе сужается, каменные выступы царапают грудь и лопатки. Воздух затхлый, нечистый, пропитанный нечистотами, гадко дышать, кожа словно покрывается слизью. Но вот мы оказались на открытой местности; одна из бесчисленных дорожек Имзунгера ведет с вершины вниз — в долину. Я и остальные прижались к валунам, пригнулись, опасливо огляделись.

Словно из ниоткуда поползли клубы сизого тумана. Мы не успели опомниться, как нас пожрала пелена. Видимость упала до трех-четырех шагов; тишина усилилась, теперь каждый звук раздается противоестественно громко — режет слух; одежда пропиталась холодной влагой.

Я застыл в нерешительности. Люди в ожидании окружили меня — в основном наш разношерстные отряд состоит из бывших геометристов. Лишь двое из личной охраны Релина. Татуированные лица повернуты в мою сторону. Никто не выказывает страха или паники, но ладони большинства лежат на эфесах поясных мечей.

Возвращаемся домой? Или двигаемся дальше?

Я стиснул челюсти. Сизая мгла поглотила каменные пики вокруг, скрыла окружающие горы. Весь мир ужался до крохотного клочка земли. На валунах заблестели миниатюрными звездами капли.

Похоже, ответ очевиден — необходимо поворачивать назад.