Парадокс Атласа

А еще это был не сон. Все происходило в физическом мире, где смертность – не пустой звук, и болью тут не отделаешься. Боль временная и имеет свойство проходить, а вот сознание гаснет навечно, и такой исход уже намного тревожней. Гидеон с Нико встали спиной к спине, а трое медитов окружили их, готовя очередную атаку.

– Сейчас ты сделаешь для меня одну глупость, – пропыхтел Нико и сотворил тонкий щит, которым прикрылся от удара медитки, создавшей две свои копии.

Двое других, ожидавшие своей очереди атаковать, были по сути физиками, а Гидеон – нет. Однако он все равно обернулся и спросил у Нико:

– Большую глупость?

– Иди туда, – ответил Нико, мотнув головой в сторону Сены. – А потом, это, ныряй.

– Ладно, – неуверенно, будто еще была возможность отказаться, произнес Гидеон. – Ну, и когда же мне…

Не говоря ни слова, Нико перекатился в сторону, убрал щит и выстрелил сгустком энергии в мостовую. Гидеон со вздохом сделал, как было велено, и в потоке искр нырнул к ограде моста.

Он еще успел услышать, как кто-то велит догнать его. Но если Гидеон знал Нико – а он его знал, – то вот-вот должно было сильно бабахнуть. Поэтому Гидеон закрыл глаза и прыгнул за ограду. Точнее, не столько спрыгнул, сколько взмыл по дуге вверх.

Время замедлилось, в ушах засвистел ветер, а над головой словно громыхнул выстрел. Затем время понеслось с обычной скоростью, даже, наверное, слишком быстро; в крови закипел адреналин, и проснулся первобытный страх смерти. Гидеон приготовился к жесткому удару, зная, что ему никак не избежать поверхностного натяжения воды. «Главное – выжить, – сказал он себе. – Главное – выжить».

И за полсекунды до того, как он, не открывая глаз, уже готов был врезаться в зеркальную поверхность Сены, падение внезапно прекратилось. Гидеон ахнул и часто-часто задышал. Он завис в каком-то дюйме от поверхности, а через секунду его уже несло назад, наверх, к частично обрушенному мосту. В ограде отсутствовал приличный кусок камня, а рядом под грудой опаленных обломков виднелись чьи-то конечности.

Гидеон приземлился на спину и позволил себе немножко полежать. Оправиться от мимолетного столкновения с неотвратимостью.

– Ловко ты меня поймал, – наконец, задыхаясь, сказал он Нико, и тот до ужаса заносчиво ухмыльнулся.

– Как всегда, – ответил Нико, протягивая руку.

Гидеон принял помощь и, встав, оглядел небольшую толпу.

– Стоит беспокоиться? – спросил он, указывая на приближающиеся патрульные машины.

Само собой, нет. Нико пожал плечами:

– Запишу этот бардак на счет Блэйкли.

Разумно, посчитал Гидеон. Кажется, он ударился головой, или ему в глаза попал солнечный зайчик, потому что, вставая, он заметил какое-то размытое пятнышко.

– А где двое других?

– Один, э-э-э, упал, – неопределенно, почесывая в затылке, ответил Нико. – Второй…

Краем глаза Гидеон увидел рой светлячков. Даже не сам поток крохотных огней, а их мельтешение.

– Нико, пригнись!

Гидеон толкнул Нико в сторону, и в следующий миг ему обожгло висок. Будто он ударился об угол стола. В голове зазвенело, кожу опалило, из глаз хлынули слезы. Гидеон услышал, как Нико, сидя, стреляет сгустком энергии из ладони, и, застонав, развернулся, вслепую схватив медита за горло. Нико в это время припал еще ниже к земле, подсек противнику ноги, и, пока тот падал, Гидеон нанес еще один точечный удар. Этому он научился в приемной семье, у соседа, который голыми руками валил бешеных медведей. Удар получился хлестким и жестоким, этот звук невозможно было забыть.

Едва все закончилось, как Гидеона затошнило, но он сдержался, схватил Нико за руку.

– Ты норм?

– Все норм, Сэндмен, – восторженно, благоговейно и пораженно проговорил Нико. – Ты где этой херне выучился? Говорил же тебе, хватит в видеоигры резаться.

– Молчи уж, засранец. – Гидеон никак не мог отдышаться, и его по-прежнему мутило от усталости. Зато, когда в глазах наконец прояснилось, он увидел, что Нико смотрит на него и смеется. Они стояли как зеркальные отражения друг друга: согнувшись и уперев руки в колени, хватая ртом воздух.

По щеке Нико стекала струйка крови, еще одна медленно сочилась из-под линии волос, а на челюсти краснел порез. Гидеон потянулся стереть алые потеки, но замер, ощутив, как внутри что-то свирепо, яростно вскипело.

– Ты чего? – спросил Нико, подавившись смехом и коротко дернув желваком.

– Ничего.

– В чем дело?

– Ни в чем.

– Гидеон, брось, no te hagas rogar…

«Не заставляй умолять тебя». Ха, заставишь его, как же.

Нико снова рассмеялся, а у Гидеона вдруг подкосились ноги, словно его настиг некий запоздалый паралич. Не то от боли, что кольнула где-то глубоко внутри, не то от разрядки. Схлынул страх: опасность была близка, так близка, что чуть не обернулась катастрофой, которую Гидеон не пережил бы, – и пришло облегчение: этот наглый смех не прервется. Нико де Варона еще поживет и пока не узнает о слабости Гидеона. А тот, видя, как уверен в собственной неуязвимости Нико, и сам начинал в нее верить. Хоть и не всегда. Случалось ему пугаться, как, например, сегодня.