Парадокс и контрпарадокс. Новая модель терапии семьи, вовлеченной в шизофреническое взаимодействие

Первая часть терапии – девять сеансов, продолжавшихся с января до июня, – характеризовалась следующими основными моментами.

1) настойчивостью терапевтов, начиная со второго сеанса, на анализе отношений между членами ядерной семьи и всем кланом,

2) иронической позицией терапевтов по отношению к мифу и их попытки атаковать его "в лоб" посредством словесных разъяснений, а также наивных предписаний, направленных на то, чтобы вынудить семью открыто восстать против мифа,

3) основанной на несистемной установке линейной и моралистической убежденности терапевтов в том, что подлинным рабом мифа является отец, а не все члены семьи, как это было на самом деле,

4) попытками на шестом и седьмом сеансах, правда, безуспешными, пригласить на терапию только трех женщин в надежде, что без отца они будут откровенны;

5) игнорированием терапевтами характерного повторяющегося феномена, который обнаруживался на каждом сеансе, всякий раз, когда какой-либо член семьи вроде бы вставал на сторону терапевтов и принимался критиковать клан, находился другой член семьи, готовый преуменьшить или обесценить сказанное или же перевести разговор на второстепенную тему;

6) постепенным ослаблением болезненных симптомов у Норы от четвертого к шестому сеансу, на котором она появилась в хорошей физической форме;

7) предположением терапевтов, что Нора своим улучшившимся самочувствием защищает систему (по сути, не изменившуюся), и неспособностью команды, подкупленной этим улучшением, найти выход из возникшего тупика.

В конце девятого сеанса терапевтическая команда решила приостановить лечение, заявив, что цель, к которой стремилась семья, достигнута. Оставалось еще одиннадцать сеансов, однако Нора прекрасно себя чувствовала и поступила ученицей в косметический салон. В действительности мы хотели таким образом проверить состояние семьи. На случай, если улучшение состояния Норы окажется ложным, у нас оставалось в запасе еще одиннадцать сеансов. Телефонный разговор для отчета о прогрессе в самочувствии Норы и обсуждения дел был назначен на пятое сентября.

Отец пациентки позвонил, как договаривались. Нора была в порядке, но оставила работу и сидела дома в одиночестве, сторонясь даже родителей и сестры. Сиро говорил неуверенным, неопределенным тоном. Он спросил, не нужен ли еще сеанс. Мы оставили это на усмотрение семьи, но нам не сообщили о решении, несмотря на договоренность об этом.

Тем не менее мы не ожидали последовавшего драматического поворота событий. В конце октября отец снова позвонил в Центр. Нора совершила попытку самоубийства и находилась в реанимационной палате местной больницы. Ее нашли на полу ванной комнаты в коме, вызванной алкоголем и барбитуратами. Это произошло в воскресенье после того, как она вернулась в подавленном настроении с дискотеки, где была также ее кузина Лючиана. Нора воспользовалась тем, что находилась одна в квартире, и сделала трагический шаг.

На сеансе, состоявшемся после того, как Нору выписали из больницы, семья, будучи в крайнем отчаянии, выдала важную информацию. Отец рассказал, что в сентябре клан выступил против продолжения семейной терапии. Было решено, что Сиро нет совершенно никакого смысла тратить свое драгоценное время и деньги теперь, когда Нора исцелилась.

Сестра Норы Зита сделала важное признание. Возможно, что в драме Норы значительную роль играла Лючиана. Летом Нора призналась сестре, что кузина преследует ее не один год. Она рассказала, что боится оставаться с Лючианой, что чувствует себя беспокойно и тревожно в ее присутствии, хотя сама не знает почему. Но в заключение Зита обесценила как чувства Норы, так и собственную информацию, добавив: "Может быть, это все Hope только кажется"

Нора ничего не сказала на это, зато родители выступили в защиту Лючианы. Она настоящая сестра для Норы, любящая и заботливая. И, честно говоря, их неприятно поражает бесчувственность Норы, ее нежелание принимать настойчивые и теплые приглашения Лючианы.

Но на этот раз терапевты не соблазнились приманкой. Несмотря на то, что некоторые члены семьи, казалось, готовы были проявить откровенность, терапевты теперь не собирались попадаться в прежнюю ловушку. Сеанс был приостановлен, и терапевтическая команда в полном составе обсудила новый поворот событий. Ошибки, сделанные на предыдущих сеансах, были ясны. Атака на этот бронированный миф только укрепляла его. Исходившее от терапевтов требование изменений вызвало в семейной системе страх крушения и вынудило Нору отказаться от своего симптома ради укрепления status quo. В действительности же ничего не изменилось.

Поскольку Нора и сама была участницей мифа, она в конце концов усомнилась в реальности собственных впечатлений. Как могло ей прийти в голову, что тетя Эмма и Лючиана не любят ее? Наверное, Лючиана кажется ей притворщицей, завистливой и злобной, только потому, что она, Нора, сама такова.