Парадокс и контрпарадокс. Новая модель терапии семьи, вовлеченной в шизофреническое взаимодействие

В наших исследованиях был период, когда казалось, что мы вывели правило: демонстрируется то, что прямо противоположно действительности. Мы были уверены, что тайная коалиция, сопровождающаяся демонстрацией враждебности и насилия, – это и есть ключ к ответам на наши вопросы. Но и этот подход, в некоторых случаях полезный, оказался чрезмерно упрощенным. Поэтому нам приходилось двигаться вперед в нашей терапии с крайней осторожностью, путем последовательных воздействий, руководствуясь ответными реакциями, получаемыми на каждый наш очередной шаг. Но лишь только искомая "проблема" раскрывалась перед нами, например, как скрытая коалиция между отцом и идентифицированным пациентом против матери, часто с иносказательными эротическими намеками, тут же фундаментальное значение приобретала занимаемая нами позиция, а именно: полное игнорирование интрапсихической "реальности" данной проблемы. "Проблема" рассматривается нами исключительно как определенный ход, имеющий, несомненно, центральную роль в формировании и поддержании игры. Отношение к проблеме как к интрапсихической "реальности" неминуемо привело бы к поиску ее причины, к объяснению страданий и радостей, переживаемых отдельными членами семьи. Все это означало бы не только потерю огромного количества времени, но также блуждание в лабиринте со слабой надеждой когда-либо оттуда выбраться.

Все причины, мотивы и чувства должны и впредь оставаться в ящике Пандоры. Это не мешает нам, терапевтам с психоаналитическим образованием, регулярно пользоваться при обсуждении сеансов линейной психоаналитической моделью, формулировать свои причинно-следственные гипотезы, находить объяснения в личной истории пациентов и сопоставлять их с гипотезами и объяснениями коллег в ходе командной дискуссии. Это неизбежно, так же как неизбежно использование речи. Тем не менее, как только мы приступаем к выработке терапевтического вмешательства, мы принуждаем себя выйти за рамки линейных языковых моделей, чтобы рассматривать увиденное в его актуальной циркулярное™ как центр или ось динамического равновесия противодействующих сил.

После того как мы добрались до этой оси, наступает критический момент – момент терапевтического вмешательства.

Чтобы вызвать изменения, терапевтическое вмешательство обязательно должно иметь глобальный и системный характер. Оно должно охватывать всю семью, избегая каких-либо моралистических противопоставлений членов семьи друг другу. Терапевты фиксируют наличие коалиций и дают им позитивную оценку за их благие и доброжелательные намерения. Однако явным образом эти коалиции не предписываются. Более того, комментарий составляется так, чтобы он был крайне парадоксальным.

Читатель едва ли получит четкое понятие об этой тактике, если мы не проиллюстрируем ее соответствующими примерами. Хорошо известно, как мучительно трудно описывать индивидуальную терапию в словах. Нам кажется, что с семейной терапией дело обстоит еще сложнее: зачастую невозможно описать словами это напряженное пространство, заполненное непрерывными круговыми взаимодействиями, проявляющимися одновременно на различных уровнях, невербальные компоненты которых (жесты, позы, интонации, взгляды, выражения лица) несут в себе важнейшие смысловые векторы.

Вновь линейная и дискурсивная модель вводит нас в заблуждение. Мы вынуждены довольствоваться ближайшей аппроксимацией, поскольку, как замечает Шендс, "невозможно точно описать циркулярные стереотипы, ибо природа символических операций отлична от природы физиологических операций. Попросту говоря, гораздо легче исказить наблюдения в соответствии с категорией линейности, чем охватить многозначность, присутствующую в циркулярных физиологических паттернах… Описание физиологических процессов в линейных дискурсивных терминах заставляет вспомнить о квадратуре круга – результат в лучшем случае будет аппроксимацией" (Shands, 1971, р. 35). Соответственно, когда мы пытаемся привести пример, у нас получается нечто бесцветное, сглаженное и лишенное напряжения, что трудно удержаться от мысли:

" И… это все?.." Тем не менее мы будем продолжать попытки описания, хоть и приблизительного, так как нам больше ничего не остается. Итак, при полном осознании своих недостатков, мы предлагаем вниманию читателя следующий случай.