Парадокс и контрпарадокс. Новая модель терапии семьи, вовлеченной в шизофреническое взаимодействие

Но, определяя свою дополнительность как результат собственной некомпетентности, а не неправильного поведения семьи, терапевты оказываются на самом деле вовсе не дополнительны, так как они посредством этого заявления приобретают контроль над ситуацией. Назначение следующей встречи и принятие гонорара свидетельствуют о профессиональной уверенности, что находится в полном противоречии с декларацией бессилия. При подлинном бессилии странным было бы назначение следующего сеанса, а в нашем случае неназначение даты сеанса, напротив, было бы серьезной ошибкой. Оно имело бы обвинительное и наказующее значение для семьи, а также явилось бы депрессивным сообщением терапевтов о самих себе. С другой стороны, назначение сеанса без каких-либо критических комментариев вдохновило бы семью, вполне отдающую себе отчет в тактике саботажа, на то, чтобы приготовить к следующему разу что-нибудь новенькое для продолжения игры. Все это мы поняли благодаря тем случаям, когда применяли описываемую интервенцию. Увидев противников истощенными и ослабленными, семья возвращалась на поле битвы для налаживания отношений в ситуации неопределенности: на этих сеансах открывалось больше "секретов", чем на всех предыдущих вместе взятых.

Основная сила данной тактики заключается в том, что она позволяет использовать одно из фундаментальных правил семейной игры: никогда не доводить противника до полного краха. Его нужно сохранять в боеспособном состоянии и поддерживать в минуты слабости. Но последнее, разумеется, следует делать вдумчиво и осмотрительно и лишь в том случае, если враг показал себя достойным такой заботливости.

Мы применили данное вмешательство к семье Босси. Мы считали, что эта семья никогда не смогла бы измениться, не заяви терапевт в нужный момент о своем бессилии. Мы сказали "терапевт", а не "терапевты", поскольку к концу лечения выяснилось, что врач, адресовавший семью в наш центр, дал ей следующее напутствие: "И помните, что я посылаю вас к доктору Сельвини. Она настоящая волшебница и всегда добивается успеха. Недавно она за один сеанс справилась с еще более тяжелым случаем, чем ваш". Правдой было только последнее, и семья Босси, проживавшая в том же районе, уже прослышала о "чуде". Мы просто не можем не рассказать здесь историю этого "чуда", прекрасно иллюстрирующую силу "попавшего в цель" терапевтического парадокса.

Речь идет о семье с двенадцатилетним мальчиком, страдавшим анорексией, первом в нашей практике случае подлинной anorexia nervosa у пациента мужского пола. Джулио, идентифицированный пациент, в добавление ко всем типичным симптомам имел еще один: он проводил целые часы, массируя свои бедра и ноги специальным кремом для похудения. В результате парадоксального вмешательства, произведенного терапевтом (доктором Сельвини), в конце первого сеанса, поведение мальчика и его семьи изменилось немедленно и радикально.

В этой семье мать и отец принадлежали к разным социальным слоям мать была школьной учительницей, а отец – рабочим он, явно робевший перед своей образованной женой, проводил все свободное время за бокке, популярной игрой, похожей на кегли. Традиционно в ней участвуют только мужчины, попивая вино и шутливо болтая между собой Отец был высококлассным игроком в бокке, он часто побеждал на турнирах и завоевывал призы Джулио не позволялось сопровождать отца на эту игру, часто проводившуюся по воскресеньям "Папа возвращается домой поздно вечером, а Джулио должен рано встать и успеть отдохнуть перед школьными занятиями". Разумеется, Джулио учился лучше всех в классе По воскресеньям он проводил послеполуденное время в обществе матери и восьмилетнего брата, повторяя уроки и совершая длинные прогулки, во время которых его ненавязчиво образовывали в области ботаники и минералогии.

Все это рассказали родители Джулио, настроенный негативно и враждебно, не желал открывать рта. После обсуждения в команде женщина-терапевт (д-р Сельвини) сказала следующее: