Парадокс любви

* * *

Когда Мила постучалась и вошла в дом, она увидела то, чего даже представить не могла. Как говорится, даже в страшном сне. Андрей сидел в кресле возле разожженного камина. А позади него стояла... Марина, положив руки ему на плечи. Оба смотрели на огонь. Как Мила вошла, они не слышали. Зато, когда она от неожиданности уронила на пол ключи от машины, оба повернули к ней головы. Они встретились с Андреем взглядами. Взгляд Милы выражал полнейшую растерянность. Андрей виновато опустил голову. Марина покрепче вцепилась в плечи ее мужа. И в ее глазах Мила прочла: «Теперь — мое». Мила подняла ключи и быстро вышла.

* * *

Она лежала в спальне с ватными руками и ногами, под языком — валидол. Пыталась осмыслить сложившуюся ситуацию.

Как же это могло случиться с ними? Ведь раньше, в самом начале они были так счастливы. Гуляли только за руку или под руку. Болтали обо всем. Им было весело. Ей было весело с Андреем. Когда же скука успела поселиться в их доме? Когда Андрей перестал быть ей интересен? В какой момент? Может, тогда, когда она устроилась на работу в дизайнерское бюро?

Офис был модным и ультрасовременным. Стильные коллеги. Богатые клиенты. На работе между сотрудниками было не принято распахивать душу друг перед другом. Все были взаимовежливы, но не более того. Настоящей дружбы не было. Все дружили на стороне. К тому же Мила была старше всех, не считая Виктора Леонидовича, конечно. Но кто же дружит с боссом? Между дизайнерами всегда маячила тень конкуренции. Борьба за выгодного клиента. Мила особенно не боролась. А молодые амбициозные коллеги «землю рыли». А иногда и ямы друг другу. Обстановка и окружение постепенно делали Милу другим человеком. Она стала жестче. Закрытее. «Застегнулась на все пуговицы». И даже дома забывала «расстегиваться». Хотя бы на верхнюю пуговицу. Стала стыдиться простоватости мужа. Его не изменил даже карьерный рост. Такой же наивный, доверчивый. Все люди — братья. Ему с трудом удавалось поддерживать «эстетские» разговоры с ее коллегами. И Андрей перестал заезжать за ней, чтобы забрать с работы. Хотя раньше делал это регулярно. Потом Мила купила машину. И уже не обращалась к мужу с просьбами поехать за покупками. Теперь она могла делать это самостоятельно. Она вообще стала очень самостоятельной и независимой. Чем и гордилась. А Андрей своей мягкостью и сговорчивостью помог ей в этом. Другой бы (строгий муж) давно вернул бы свою загордившуюся жену с небес на землю. Чтобы не воспаряла. И страх перед мужем не теряла. Так что? Во всем виноват Андрей? Нет, милочка. Андрей тут вовсе ни при чем. Добрый, мягкий, любящий, все терпящий и прощающий. А теперь хоть вой!

Мила была готова простить Андрею абсолютно все. Хотя это вопрос, кто кого должен простить. Она боялась остаться без него. Панически.

Когда же он вернется? Сначала Мила думала, что Андрей кинется-бросится за ней вслед. И пока она ехала домой все время смотрела в зеркало заднего вида: не догоняет ли? Но прошло уже три часа, а мужа все нет. Она сама разрушила свое счастье. Глупая женщина...

Теперь счастьем казалось абсолютно все: Андрей чистит картошку, моет посуду, смотрит телевизор, лежа на диване. А когда она вспомнила об их ссорах и сладостных перемириях, к горлу подступил комок, и Мила расплакалась. В голос. По-бабьи. Неэстетичное зрелище, между прочим.

* * *

Марина так крепко обнимала его за шею, не отпуская от себя, что Андрею с трудом удалось разжать ее руки.

— Марина, ну и хватка у тебя... Давай я отвезу тебя домой...

— Ты что, вернешься к ней? Она же изменила тебе! Ты это понял?! Из-ме-ни-ла!

— Во-первых, я так не считаю. А во-вторых, я сам виноват в том, что случилось. Не понимаешь?

— Нет...

— Мила не из тех женщин, которые вертят хвостом налево и направо. Мила могла сделать это, только влюбившись. Наверняка этот мужчина приложил немало усилий, чтобы ей понравиться. И раз ему это удалось, значит, я был совсем плох. Уделял мало внимания, не был галантным кавалером, подарков не дарил, слов ласковых не говорил. А то, что сделано по любви, — это не измена. Скорее, я изменил Миле. Потому что не влюблен в тебя. А так... От обиды, от злости. На себя. Извини, Марина. Ты, конечно, раскрыла мне глаза, но... Я все равно люблю свою жену. Милу. И хочу просить у нее прощения.

— Ты у нее?

— Да.

— Ты у нее?!

— Да.

— За что?

— Я же уже сказал. За то, что уделял мало внимания...

— Ты что, не ревнуешь ее?

— Я всегда ее ревную, всю жизнь. А она меня — нет.

— Потому что не любит?